Лев Митрофанов - Суд матери

Рукоятка наборная, и на лезвии насечка тремя крестами. Чей?

Н и к и т и н. Был в руках у Багрова.

С е д о в. Настаиваешь, чтобы не возбуждал дело?

Н и к и т и н. Сделать так, будто ничего не произошло. Нужно. Психологически важно! Понимаешь?! (Прячет нож.)

Входит П л я с у н о в.

П л я с у н о в. Осужденный Плясунов! Последний день в зэках, гражданин начальник. Законно…

С е д о в. Садись. Курить будешь?

П л я с у н о в. А решетку на окне шторочкой задернуть можно? На нервы действует. Вот теперь будто в родной дом к мамане попал. Вспотел даже.

С е д о в. Завтра на свободу выходишь. Так? Не знаю человека, которому преступление приносило бы радость, кто бы пришел к счастью через преступление. Не понять, как по доброй воле можно лишить себя свободы, не знать ни дома, ни семьи ради месяца, а то и недели воровской жизни! Правильно?

П л я с у н о в. Тут что выиграл, что проиграл, с карандашиком не подсчитаешь, гражданин начальник.

С е д о в. Давай попробуем. (Взял карандаш, пододвинул лист бумаги.) Личное дело твое возьмем. Первый раз чемодан украл, в нем вещей на пятьдесят рублей, а отсидел два года. Так? Вторая кража — триста пятьдесят рублей — две недели кутил. На третьей попался — получил шесть лет. А за все годы, что сидел, на воле мог заработать в сто раз больше. Что же ты выгадал?! Вот и мозгуй.

П л я с у н о в. Сигареточек взять можно? Дружки по куреву страдают. (Заложил сигареты за ухо.)

С е д о в. Ладно, ступай, жареный петух тебя еще клюнет. Да боюсь, поздно будет.

П л я с у н о в (встал) . Гражданин майор, на волю пойду — вам гитару свою оставлю: клёво поете, задушевно. (Вышел.)

Н и к и т и н (не сразу) . Гитару, говорит, оставлю… Шут подери, а ведь какая-то человечинка в них есть. В каждом!

С е д о в. Ну, Сергей Сергеевич, перейдем к делам «веселым»? (Включил селектор.) Олимпиева ко мне. (Выключил.)

Входит О л и м п и е в.

О л и м п и е в. Гражданин начальник, это какое-то недоразумение: я на прием не набивался.

С е д о в. Сейчас прочту один документ. (Раскрыл папку.) Протокол обыска, составленный оперативной группой ОБХСС. В присутствии понятых, разумеется. (Читает.) «…На приусадебном участке под камнем обнаружен металлический бидон. В нем облигации трехпроцентного займа и денежные знаки в купюрах достоинством в десять, двадцать пять и пятьдесят рублей. Часть из них от долгого хранения оказалась подпорченной…»

О л и м п и е в. Потрясающая бесхозяйственность!

С е д о в. «Общая сумма изъятых денег и ценностей составляет девяносто пять тысяч рублей».

О л и м п и е в. В новом исчислении??

С е д о в. Разумеется.

О л и м п и е в. Детективный роман! Кто автор? Не подскажете?

Н и к и т и н. Адрес на конверте написан вами? (Протянул конверт.)

О л и м п и е в. Бисерный почерк. И ведь писал левой рукой…

Н и к и т и н. Кому?

О л и м п и е в. Момент. (Пробежал глазами.) Адресовано мужчине. Пардон, гражданин начальник. Моя клиентура — женщины. (Возвращает.)

С е д о в. Значит, просили другие. Кто?

О л и м п и е в. Теперь это уже легенда для потомков. Легенда о сосуде с загубленными червонцами…

С е д о в. Отвечайте.

О л и м п и е в. Не помню. Знаете ли, известность, почитатели: славе моей мог бы позавидовать и летописец Пимен… А что, письмо перехвачено?

С е д о в. У вас будет время все вспомнить. (Включил селектор.) Олимпиева в следственный изолятор! (Выключил.)

О л и м п и е в. Пардон, не понял?

С е д о в. Ступайте.

О л и м п и е в. Да, в природе все прекрасно и удивительно: цветы льнут к солнцу, к липучкам липнут мухи, к человеку пристает всяческое дерьмо… Я по натуре философ. (Вышел.)

Н и к и т и н. Похоже, что Олимпиев попал в эту историю как кур в ощип.

С е д о в. Должен был его изолировать. Сейчас важно установить: с кем здесь Чесных связан еще. С кем? Прочти это. Для следствия возникло новое лицо.

Н и к и т и н (ознакомился) . Человек, которому было адресовано письмо, — из шайки Удава?! Но как о нем мог знать Чесных?! Вот куда потянулась ниточка…

С е д о в. Хотели тайно выкопать клад. И наводчик — Удав. Так? (Задумался.) А этот человек арестован, но он утверждает, что знал Удава только по кличке и в лицо. Я выслал оперативникам фото Олимпиева и Чесных. Правильно? Только мыслишка одна меня гложет: Олимпиев достаточно опытный конспиратор, чтобы письмо передать по каналу, где могли его легко перехватить. И перехватили. Случайность? Нет. Олимпиев сам хотел, чтобы к нам попало это письмо… Почему?!