Лев Митрофанов - Суд матери

Седов щелкнул зажигалкой.

У меня убили сына.

Пауза.

Убийцей оказался человек, только что отбывший наказание. Хочу понять, что происходит: не люди они или бессильны мы, все остальные? Кто и в чем виноват? Кто?! Перед сыном в долгу…

С е д о в (не сразу) . На этот вопрос вам придется ответить самому. Я только позволю себе напомнить, Сергей Сергеевич, работник исправительно-трудовых учреждений обязан проявлять не только твердость в соблюдении режима, но и справедливое отношение к каждому осужденному. Правильно?

Н и к и т и н. Думаете, мною руководит месть?

С е д о в. Сергей Сергеевич, я тоже солдат. То, что пережили вы… могло ожесточить, надломить, а здесь работать может только человек цельный. Убежденный, волевой. Труд адов.

Н и к и т и н. Когда могу приступить к своим обязанностям?

Пауза.

С е д о в. Колония наша строгого режима. Значит, людской контингент сложный. Не успели еще и познакомиться как следует. Само дело новое, только что организовано.

Н и к и т и н. Какая предстоит работа?

С е д о в. Тянуть дорогу на рудник, через тайгу.

Гудит зуммер. Седов включил селектор.

Г о л о с. Товарищ подполковник! К вам на прием осужденный. Вызывали.

С е д о в (выключил) . Познакомлю вас сейчас, Сергей Сергеевич, с одним экземпляром.

Стук в дверь. На пороге О л и м п и е в, он одет в казенную форму.

О л и м п и е в. Гражданин начальник, заключенный Олимпиев, статья сто сорок седьмая УК, срок пять лет, явился.

С е д о в. Не заключенный, а осужденный. Так? Пора и привыкать, Олимпиев.

О л и м п и е в. В моем возрасте менять привычки… Старость консервативна, гражданин начальник.

С е д о в. О возрасте пора как раз и подумать. (Вытащил пачку.) За неделю полсотни писем, и все от женщин!

О л и м п и е в. Гражданин начальник, вы проливаете бальзам на мою исстрадавшую душу. Вы не даете увянуть злаку на бесплодной ниве.

С е д о в. За что сидите, Олимпиев?

О л и м п и е в. Любвеобильное сердце. Идеалист. И это квалифицировать как мошенничество?! Ах, закон, закон…

С е д о в. Который раз?

О л и м п и е в. Не понял.

С е д о в. Сидите который раз?

О л и м п и е в (перебирает) . Седьмой, восьмой… Пардон, девятый.

С е д о в. Правильно. Вот, полюбуйтесь, товарищ майор. Еще находясь в заключении, строчит женщинам пылкие послания о любви. Имена, адреса узнает из газет, журналов, просто знакомых. Так? И представьте, из сотен находятся две-три сердобольные, которые клюют на это, отвечают, помогают материально. Длится это до тех пор, пока Олимпиев, получив свободу, не обирает легковерных до нитки… и вновь возвращается сюда. Не надоело, Олимпиев?

О л и м п и е в. Да, совершаю ужасную ошибку, гражданин начальник. Оправдываю себя только тем, что нет опыта, живу… в первый раз…

С е д о в. Вам положено два письма в месяц. С кем передаете остальные?

О л и м п и е в. Работаешь на объектах, а там есть вольнонаемный состав. Человек человеку друг, товарищ и брат.

С е д о в. Если и здесь, на новом месте, узнаю о чем-либо подобном — отдам под суд, Олимпиев. Ясно?

О л и м п и е в. Материальчик новый вкрытую на меня готовите, гражданин начальник?

С е д о в. По-человечески разговаривать можете?

О л и м п и е в. Пардон.

Н и к и т и н. Кем вы работали, Олимпиев? Ну, когда-то же вы работали?

О л и м п и е в. Ах, это… Заведовал верандой танцев в парке культуры и отдыха. И школу окончил с золотой медалью. Правда, школу для дефективных.

Н и к и т и н. Вам никогда не бывает пакостно на душе от того, что вы делаете?

О л и м п и е в (декламирует) . Я им пишу. Чего же боле? Знаете, чем женщина отличается от мужчины? Отсутствием юмора. Особенно в любви. Она все принимает всерьез.

С е д о в. Ступайте.

О л и м п и е в. Гражданин начальник, а как же письма?

С е д о в. Отвечу на них сам.

О л и м п и е в. Утруждать себя… Стоит ли, гражданин начальник?

С е д о в. Ступайте.

О л и м п и е в (с порога) . Простите, а посылок нет? Жду. Очень. Нет? Пардон. (Вышел.)

Н и к и т и н. М-да, фрукт…

С е д о в. Ну, а с остальными познакомимся в зоне, Сергей Сергеевич. Сегодня как раз выходной день. (Прячет со стола бумаги в сейф.) Идемте. И запомните, Сергей Сергеевич, есть три кита, на которых здесь все держится: Труд — Режим — Воспитательная работа? Правильно?

Никитин и Седов уходят.

Гаснет свет.

В темноте возникает перебор гитары.

Загорается свет.

Часть секции, в которой живут осужденные. Две-три койки, скамейка, стол. На переднем плане П л я с у н о в и Ч е с н ы х. Чесных в нательной рубахе, босой, сидит на узле с вещами. В руках у Плясунова гитара. В дальнем углу, накрывшись с головой одеялом, лежит Г а л и м з я н.