Цезарь Солодарь - Ситцевый бал

А р е ф ь е в. Слышишь, Люда? Потолковав за чаем с Добрыниным, да еще у него дома, твой муж поступил беспринципно.

О л е г. Я так не сказал. Но завтра утром, уверен, сами станете упрекать себя. Ведь теперь Добрынин вообразит, что он в самом деле прав.

А р е ф ь е в (настороженно) . А по-твоему?..

О л е г. Я где-то читал, что к старости у людей иногда меняется характер. Сварливые становятся мягкими, покладистыми, а добрые, справедливые, наоборот, раздражительными, придирчивыми, даже завистливыми.

А р е ф ь е в (тихо) . Считаешь, Семен Петрович мне завидует?

О л е г. Не берусь утверждать, что завидует. Но его раздражает, что наша… ваша бригада квартал за кварталом оставляет его позади. Чисто по-человечески его можно понять; правда, Людмила Степановна? (Не замечая, как все больше хмурится Арефьев.) Не святой же он, в самом деле, хоть и в королях фрезеровщиков ходит. Короли тоже своего, не бойтесь, не упустят.

А р е ф ь е в (сердито) . Не смей так про Добрынина, не смей! Он…

Л ю д м и л а. Костя… (С тревогой смотрит на дверь смежной комнаты.) Олю напугаешь.

О л е г. Я лучше пойду.

А р е ф ь е в. Останься.

О л е г. Вы в цехе за шесть с половиной лет голос на меня не повысили, а сейчас…

Л ю д м и л а (Арефьеву) . Ты действительно обидел Олега.

А р е ф ь е в. За то, что голос повысил, да еще на гостя, прошу извинить. А поговорить, товарищ Батурин, — поговорим сейчас. Я тихонько… тихонечко кое о чем тебя поспрошаю. А потом еще тише кое-что тебе скажу.

О л е г. Я на вас не в обиде, Константин Игнатьевич. Понимаю, в каком вы сейчас состоянии, но потолкуем лучше завтра.

А р е ф ь е в. Состояние у меня сейчас и вправду… не шибко… (Выразительно кашлянул.) А вот почему у меня такое состояние, мы, Олежка, сейчас поговорим. Сейчас.

Л ю д м и л а. Олег прав. Утро вечера мудренее.

А р е ф ь е в. Иногда, Люда вечер бывает неплох.

О л е г. Хорошо, поговорим. Только я хочу вас предупредить: я возмущен поступком Добрынина не из личных, так сказать, соображений.

А р е ф ь е в. А ты без «так сказать». Ты прямей и ясней.

О л е г. Могу ясней. Я ни секунды не боюсь, что из-за нападок Добрынина меня не примут в партию. Ваша рекомендация тоже кое-что значит.

А р е ф ь е в (тихо, но внятно) . Я не дам тебе рекомендацию.

О л е г (после паузы) . Но в кандидаты дали же.

А р е ф ь е в. Сегодня и в кандидаты не дал бы. И Зине Зуйковой тоже.

Л ю д м и л а (заметив, как поражен Олег) . Костя, будем лучше чай пить. По-моему, Олег так и не ужинал сегодня.

О л е г. Спасибо, Людмила Степановна, мне не до ужина. Я должен узнать: чем это я так опозорил своего бригадира? И рекомендателя. И про Зину Зуйкову тоже интересно знать: чем она проштрафилась? Про меня товарищу бригадиру, может быть, из вытрезвителя сообщили, ну а Зина не иначе как драку на танцах во Дворце культуры учинила.

А р е ф ь е в. Не петушись, Олег. «Вытрезвитель», «драка». Не в этом корень. И не в том, что вы с Зиной кое в чем проштрафились. В том корень, что я, понимаешь… я, коммунист Арефьев, сегодня не имею права рекомендовать кого-нибудь в партию. Хотя бы самого наидостойнейшего!..

О л е г (разводит руками) . Ничего в толк не возьму!

А р е ф ь е в. Формальное право, конечно, имею, а вот… как бы тебе точнее?..

Л ю д м и л а (тревожно) . Костя, неужели ты не имеешь нравственного права?..

А р е ф ь е в. Вот-вот, Люда! В самое яблочко. Понимаешь, мы не раз с тобой толковали, как опасно человеку не заметить своего нравственного ущерба. Ты даже показывала мне сочинение одного своего выпускника.

Л ю д м и л а. Хочешь сказать… (Горячо.) Не верю, Костя! Не замечала.

А р е ф ь е в. Может, к счастью, я заметил?.. Твой муж чересчур залюбовался почетными грамотами и статейками в многотиражке… (Подходит к столику, достает из ящика несколько грамот в красных папках.) Конечно, я получил их не зря. Но время бежит, а ваш бригадир не заметил, как его товарищи по бригаде и, можно сказать, ученики Олег Батурин и Зина Зуйкова чуть-чуть вкось взяли.

О л е г. Извините, Константин Игнатьевич, но Зину даже сам товарищ «король» ни единым словом не зацепил.

А р е ф ь е в. Семен Петрович и за чаем ее не «зацеплял». Хотя разговор у нас крутоватый был. Без дипломатического этикета. Не обижайся, Люда, но Анна Ивановна потерпеливей к шуму. На ее месте ты бы нас с Добрыниным через минуту по разным комнатам развела. Твой знатный муж, к сожалению, зашорился. И только уж после чая у них, в лифте сообразил: а ведь старик на собрании прежде всего свою бригаду «зацепил». Свою. И только потом уж о нас заговорил.