Рекс Стаут: Где Цезарь кровью истекал

Этот солнечный сентябрьский день оказался полным неожиданностей.

Первая из них случилась сразу после столкновения с деревом, когда я, мгновенно оценив обстановку и сообразив, что машина не перевернулась вверх тормашками и все стёкла целы, выключил зажигание и оглянулся.

Я, конечно, не ожидал увидеть его под сиденьем, так как во время езды он всегда сидел в напряжённой позе, судорожно вцепившись в поручень; ожидал же я, что на меня устремлён взгляд, преисполненный свирепости и негодования. Вообразите моё изумление, когда вместо всего этого я увидел, что он как ни в чём не бывало восседает на месте с облегчённым, я бы даже сказал, умиротворённым выражением на круглом лице, а уж кому, как не мне, знать выражение лица Ниро Вульфа! Я даже растерялся от неожиданности.

— Слава богу, — прошептал он.

— Что? — встрепенулся я.

— Я сказал «слава богу». — Вульф отпустил поручень и погрозил мне толстым пальцем. — Это случилось, а мы целы. Ты ведь знаешь — я терпеть не могу автомобили. Я глубоко убеждён, что эти неверные твари только прикидываются, будто подчиняются управлению, но рано или поздно непременно поведут себя согласно собственным прихотям. Так оно и вышло. Но мы уцелели. Слава богу, что прихоть не оказалась более смертоносной.

— Какая, к чёрту, прихоть! Знаете, что случилось?

— Я же сказал — прихоть. Отправляйся!

— В каком смысле «отправляйся»?

— Я имею в виду — поехали дальше. Заводи эту чёртову машину.

Я открыл дверцу, выбрался наружу и проковылял вперёд, чтобы разобраться в размерах урона. Налюбовавшись открывшейся картиной и обойдя вокруг, я распахнул заднюю дверцу и доложил:

— Хорошенькая прихоть! Пожалуй, этот случай стоит увековечить в анналах — впервые за девять лет, что я вожу ваши машины, мне пришлось остановиться вопреки своей воле. Колесо было в порядке… Если его не прокололи в гараже прошлой ночью, то, по всей вероятности, виноват я, хотя такое и представить немыслимо. Во всяком случае, когда лопнула шина, наша скорость не превышала пятидесяти пяти миль. Машина съехала с дороги, но не потеряла управления, и я даже успел притормозить и стал выворачивать руль, как тут подвернулось это дурацкое дерево. А теперь вот бампер сплющен, капот помят и радиатор течёт…

— Сколько тебе понадобится времени на ремонт?

— Нисколько. Мне легче восстановить Помпею.

— Кто же отремонтирует машину?

— Механики в гараже.

— Но ведь мы не в гараже.

— Так точно.

Вульф смежил очи и откинулся на спинку сиденья. Мгновение спустя он приоткрыл глаза и со вздохом спросил:

— Где мы?

— В двухстах тридцати семи милях к северо-востоку от Таймс-сквер. В восемнадцати милях к юго-западу от Кроуфилда, где ежегодно проходит Североатлантическая ярмарка, открывающаяся во второй понедельник сентября и продолжающаяся…

— Перестань паясничать, Арчи! — Он посмотрел на меня с упрёком. — Что нам теперь делать?

Признаться, это меня растрогало. Сам Ниро Вульф просил моего совета.

— Не знаю, как вы, — сказал я, — но я собираюсь покончить жизнь самоубийством. На днях я вычитал в газете, что благоверный японец всегда поступает так, если подводит императора. А чем я хуже какого-нибудь японца? У них это называется сеппуку. Не харакири, как некоторые думают, — так в Японии говорят крайне редко, — а именно сеппуку.

— Что же нам теперь делать? — терпеливо повторил Ниро Вульф.

— Остановим попутную машину и попросим подвезти. Желательно до Кроуфилда, где для нас забронирован номер в отеле.

— Ты поведёшь её?

— Кого?

— Машину, которую мы остановим.

— Я не уверен, что кто-нибудь в здравом уме доверит мне свою машину, увидев, что стало с нашей.

Вульф поджал губы.

— Я не поеду с незнакомым водителем.

— Тогда я один доеду до Кроуфилда, возьму машину напрокат и вернусь за вами.

— Нет. Это займёт добрых два часа.

Я пожал плечами.

— Примерно в миле позади нас я заприметил какой-то дом. Могу прогуляться туда и позвонить в Кроуфилд, чтобы за нами приехали.

— А я останусь в полном одиночестве в этом обездвиженном монстре?