Юрий Петухов - Синие дожди

Е в г е н и я. И все это для нас? Ради нас?

А л е к с а н д р. И ради них!

Е в г е н и я. Но что же ты ответишь на то, что я сказала? Как ты разубедишь меня, что это не так?.. Ведь те ссоры, которые были у тебя там, я теперь убедилась, могут быть и здесь. Это еще не причина для развода.

А л е к с а н д р. Да не подлец я, не подлец!

Е в г е н и я. Ты им можешь стать, Саша. Можешь.

А л е к с а н д р. Это невыносимо! Так дальше нельзя!

Е в г е н и я. А разве я говорю — можно?

А л е к с а н д р. Я не хочу чернить свою бывшую жену. Не скажу, что разрыв с Наташей для меня прост. Если было хорошее, так было! И оно проступит, как ни замазывай!.. Обвинить женщину проще всего. А я не могу ничего сваливать на Наташу. Да! Она не сварлива, не драчлива и даже не изменяла мне! Она прекрасный в своем роде человек, и мне жаль, очень жаль, что я стал причиной ее несчастья. Но мы… разные. Просто разные. Я понял это, когда встретил тебя! Ты навалила на меня столько обвинений. А я прямо отвечу: да, я не бескорыстный. Я привык работать хорошо и люблю, чтобы мою работу замечали. И я счастлив, что наконец-то попал на прекрасный завод, где можно себя проявить! Женя, не считай, что для меня все и всегда решено! Я так же уязвим, как и ты! И непросто, ох непросто дается мне моя новая жизнь. Я в постоянном напряжении, и ты это чувствуешь… Я б хотел, чтобы восемь лет назад я встретил не ее, а тебя. В Москве, в Новосибирске, в Магадане — какая разница? И чтоб Витек был не там. А тут. Со мной. С нами… Нашим сыном.

Е в г е н и я. Вот, Сашенька, ты и сам стал раздваиваться. Сам…

А л е к с а н д р. Женя!

Е в г е н и я. Не подходи. Не подходи!.. Я не знаю, который ты… настоящий.

А л е к с а н д р. Ну что еще за мистика?.. Женя…

Е в г е н и я. Не знаю!

Кладовка и часть коридора. С е р г е й вошел, включил свет. Осматривает развешанные предметы, не зная, чем себя занять. В прихожей звонок. Побежал в прихожую и возвращается с З о е й.

С е р г е й. Ой, Зайка! Как это здорово, что ты пришла!.. Опоздай самую малость — и я бы женился!

З о я. Женился?

С е р г е й. Ага.

З о я. Сам? Или тебя бы женили?

С е р г е й. Сам. Ведь человек слаб, а кругом соблазны.

З о я. На ком же?

С е р г е й. Есть тут одна.

З о я. Чем же она тебя соблазнила?

С е р г е й. Меня соблазнили ее квартира, дача и машина.

З о я. О-о!

С е р г е й. Но тут же здраво рассудил: если у меня все это будет, не надо зарабатывать, то в чем будет выражаться материальный стимул в моей жизни?.. А вдруг я, как герой из одной пьесы, который жил у дяди-купца на всем готовом, подумаю: а не повеситься ли мне?

Зоя смеется.

З о я. В квартире у вас как-то тихо… Все ушли?

С е р г е й. Сидят по норам. А было не тихо. Гроза только что кончилась. Были такие дебаты! Теперь продолжают келейно. Им-то хорошо! Брат может обрушить свои словоизлияния на жену, сестра — на мужа. А мне как?.. С деревяшками разговаривать?

З о я. За этим ты меня и позвал?

С е р г е й. Неважно зачем, важно то, что у меня в голове роится… Слушай! Предположим, мы с тобой поженились. Пошли дети. Растут. Образовалась семья. Общие интересы. Родители заботятся о детях, дети в меру сил помогают маме и папе. То есть тебе и мне. Но вот они выросли! Не вечно же им сидеть в гнезде? Разлетелись. Сыновья женились, дочки вышли замуж, Семья, выполнив свои функции, распалась. Печально, но факт. И меня мучает вопрос: когда семья распадается на три, четыре, пять частей, так это что — она становится сильнее в три, четыре, пять раз или слабее?

З о я. Я об этом как-то не задумывалась.

С е р г е й. Задумайся.

З о я. По-моему… сильнее!

С е р г е й. Вот и мне до сегодняшнего дня так казалось.

З о я. А что сегодня?

С е р г е й. Сидят каждый в своей клетке… Жили по одним законам, устанавливают новые. Новый устав, кодекс, как хочешь назови. Ведь у каждой семьи, я полагаю, бывает свой собственный… А каким он будет у Федора с Алисой, все зависит от того, как они поведут себя с тем типом.

З о я. Так еще не решили?

С е р г е й. В том-то и дело, что нет.

З о я. Ты обещал рассказать мне о нем. Вчера не успел.

С е р г е й. Пожалуйста. Федя и этот Сизов, его бывший друг, после института работали в одном северном городке. Сизов — на стационаре, Федя — больше в разъездах. Как-то Федя был вызван в участковую больницу. У пацаненка перелом черепа. Операцию надо делать на месте. И там же объявился еще один больной… Федя направил его в машине в поликлинику. Написал, что необходима срочная операция. А позднее еще и по телефону звонил Сизову!.. Тот осмотрел больного. Решил, что до утра потерпит. У него в тот вечер были какие-то планы. Вечеринка срывалась. Он вкатил два кубика морфия больному. Обезболивающее. А утром, когда Федя уже был там и готовилась операция, стало ясно, что… опоздали. У Сизова руки трясутся — с испугу. Федя стал делать сам. И сделал. Но уже развился перитонит. Больной умер. А когда этот случай разбирали, то Сизов отрекся, что от Федора Мурашова была записка о немедленном оперировании. А по телефону, мол, говорил — просто язва, госпитализировать.