Александр Строганов - Мойра или новый Дон — Кихот

ПЛАТОША Нет.

АГРОВ Они любят его как себя?

ПЛАТОША Нет.

АГРОВ Они и мысли не допускают, чтобы спрятать его в дурку?

ПЛАТОША Они гонят его, они не дают ему шампанского, они только и делают, что норовят упрятать его в дурку и там заколоть до смерти ядом.

Пауза.

АГРОВ Черт возьми, а ведь так оно и обстоит на самом деле.

ПЛАТОША Они не любят его. Они совсем не любят его.

АГРОВ Наверное, я ошибаюсь, наверное хороший человек. Кажется, припоминаю. Его фамилия Агров?

ПЛАТОША Агров.

АГРОВ Ну, как же, знаю Агрова. Только не знал его имени. Так ты говоришь, его зовут Виссарионом Владимировичем?

ПЛАТОША Виссарионом Владимировичем.

АГРОВ Красиво. Виссарион Владимирович— это очень красиво. Он придет к нам?

ПЛАТОША Непременно. Когда— нибудь непременно придет. Я очень жду его возвращения. Очень. У меня болит спина. И я очень жду его возвращения.

АГРОВ Спасибо, Мавра, ты согрела мне душу. Ты сейчас очень напомнила мне снег.

ПЛАТОША Напомнила снег? Почему снег?

АГРОВ Ты согрела меня как согревает только снег.

ПЛАТОША Мне холодно, и я хочу кушать.

АГРОВ Что?!

ПЛАТОША Да, да, да, представьте себе! Я не могу больше!

АГРОВ Прекратить! И обращайся ко мне на ты. Мы супруги. Старинные супруги.

ПЛАТОША Но к чему это все? Мы одни. Никого нет.

АГРОВ Здесь все. Если не все— очень, очень многие. Только не догадываются об этом.

ПЛАТОША Все на свалке? Простите, Виссарион Владимирович…

АГРОВ Ты опять за свое?

ПЛАТОША Прости, дорогой Матфей, но это никак не укладывается в моей голове.

АГРОВ Это не свалка. Все, что окружает нас здесь— не свалка. Все это и есть мойра. И здесь многие, очень многие. Я вижу их. Со временем и ты, Мавра, научишься их видеть.

ПЛАТОША Здесь никого нет. Здесь безлюдно.

АГРОВ Безлюдно, но я говорю не о физических телах. Я говорю о помыслах. Помыслы многих блуждают здесь, хотя сами люди и не знают этого.

ПЛАТОША Все так сложно для меня, я обыкновенный. Мне трудно понять. Я очень замерз… Пусть бы лучше мои помыслы тайно путешествовали здесь, а сам бы я находился дома, на диване. Ел бы горячий суп. С гренками. Холодно. Я замерз, дорогой Матфей.

АГРОВ Замерзла.

ПЛАТОША Я очень замерзла и хочу кушать. Когда мы уже пойдем домой? Очень хочется домой.

АГРОВ Здесь теперь наш дом.

ПЛАТОША Навсегда?

АГРОВ На этот вопрос я не могу ответить уверенно. Все зависит от Мух. Все зависит от того, когда они посетят нас.

ПЛАТОША А если они не посетят нас?

АГРОВ В таком случае мы останемся здесь навсегда. Пройдет какое — то время и ты поймешь, что мы обрели счастье. Обязательно поймешь.

ПЛАТОША Я никогда не смогу этого понять. И меня…меня не станет. Очень скоро.

АГРОВ Мы много говорим о смерти, много и часто. Не заслуживает она того.

Вспомни, любимая, когда вынужденно, из — за злых людей, ты оставалась одна, без меня, ты тоже думала, что тебя не станет. Без меня. Некоторое время так думала. И аппетит у тебя пропадал. А потом, ничего, привыкала. И даже улыбалась иногда, когда сталкивалась с чем— нибудь смешным, с чем— нибудь, что могло тебя развеселить. Не так ли? Скажи, ты же улыбалась иногда в мое отсутствие? Только честно, признайся?

ПЛАТОША Улыбалась.

АГРОВ Ну вот, видишь? Ты привыкала. Твои чаяния менялись. Чаяния, Мавра имеют свойство меняться. А вместе с их переменой, меняется и настроение. Одним из главных выводов моей жизни является следующий, — все люди счастливы. Все, абсолютно все. Только иногда, когда случается что— нибудь этакое, грустное или страшное, по их мнению, это важно, по их мнению, на весьма короткий срок они оказываются в растерянности. Но потом все возвращается на круги своя. Другое дело то, что они не в состоянии оценить этого, обозначить словами, ибо привыкли жаловаться друг— дружке на судьбу, то бишь на мойру, но на деле— то они счастливы. И могут улыбаться. Вспомни— ка поминки? Только что покойный предан земле. И, если верить их словам, случилось непоправимое, но за столом, уже через несколько часов после выноса тела царит оживление. Подсознательно каждый из присутствующих отдает себе отчет в том, что он— то жив. И этого уже довольно для того, чтобы быть счастливым. Разве я не прав? Спроси любого из них, согласен он лишиться всего, но остаться живым, или же в одночасье стать баснословно богатым, но завтра же отправиться вослед за усопшим, и он ответит. И ты знаешь, что он ответит, Мавра. Люди всегда улыбаются. Всегда удивляются. Разве ты, любимая, не удивилась бы теперь, когда спина твоя болит и холодно, и голодно, когда бы здесь вдруг оказался, скажем, павлин?