Дэвид Говард - Как работают над сценарием в Южной Калифорнии

Диалоги в этом фильме реалистичны: слова и словечки героев — крепкие, грубые и без прикрас — очень органично вписываются в общую обстановку и контекст. И хотя реплики Макмёрфи нельзя назвать поэтичными в обычном смысле этого слова, его резкие и энергичные интонации и характерные выражения полны какой-то особенной экспрессивной образности. Речь Рэтчед всегда грамотна, выверена и сдержанна. Хардинг — один из тех, кто привык обманывать сам себя и с помощью мудреных слов пускать пыль в глаза. Заикание Билли важнее смысла его слов, а притворная немота Вождя говорит сама за себя.

Метод съемки фильма можно назвать гиперреализмом. Камера не отворачивается даже от самых трудных и мучительных видов. Мы видим, как рыболовный крючок протыкает рыбьи глаза, мы долго и вблизи смотрим на жуткую сцену электрошоковой терапии, и тело мертвого Билли показывается со всеми страшными подробностями — все это эффективно поддерживает историю. Это бескомпромиссный взгляд на отталкивающую реальность, от которой мы бы, скорее, предпочли отвернуться. Но режиссер не дает нам такого шанса.

Есть в этом фильме и поистине лирические сцены. Когда Макмёрфи с азартом комментирует воображаемый бейсбольный матч, вокруг собираются пациенты, и мы видим их отражение в пустом экране телевизора. Когда Вождь научился играть в баскетбол, мы видим, как он шагает туда-сюда по площадке и в конце концов переходит на бег, ощущая вновь обретенную уверенность в себе. Наутро после вечеринки санитар запирает окно на замок, а двое пациентов, что собирались бежать через это окно, мирно спят на полу прямо под ним. И этот вид добавляет ироничную ноту в эпизод.

Одна из лучших драматических сцен в этом фильме — первый день групповой терапии. Это территория сестры Рэтчед, и, якобы стараясь развить дискуссию о проблемах Хардинга с супругой, она на самом деле пробует свою силу на каждом из пациентов, разобщая их, отдаляя друг от друга. Перед сценой есть емкая подготовка, во время которой пациенты занимаются гимнастикой, а Макмёрфи не скрывает, что делать упражнения ему лень. Во время разговора Рэтчед по очереди поддевает каждого, пока пациенты не будут раздражены настолько, что начинают срываться друг на друга, и, когда между ними разгорается настоящая перепалка, сестра даже не пытается ее прекратить. Хотя Рэтчед одержима идеей контроля, самый сильный ее козырь — умение рассорить друг с другом своих подопечных. За этой сценой следуют очень важные кадры: Рэтчед и Макмёрфи пристально смотрят друг другу в глаза, и каждый из них осознает, что другой понимает, что только что произошло.

Другая любопытная драматическая сцена — второе голосование за просмотр Суперкубка. Макмёрфи думает, что козыри у него в руках, и выглядит довольным, когда все члены группы единодушно голосуют «за». Но Рэтчед меняет правила. И даже когда Макмёрфи принимает их и ищет среди «остальных» пациентов того, кто мог бы поднять руку, сестра снова изменяет правила и заканчивает голосование. Следующий эпизод, в котором герой собирает пациентов перед воображаемым матчем по сути является затянувшимся финалом их очередной ссоры с Рэтчед.

Главное, на чем мы должны сконцентрировать внимание и что уже упоминалось в разделе «Скрытая ирония», — то, что большую часть иронии и трагедии этой истории мы ощутим лишь после того, как фильм закончится, а не во время просмотра. Когда мы сами осознаем, что «преступник» есть истинный гуманист, а «гуманист» — истинный преступник, значение этого открытия будет намного выше для нас, чем если бы эта мысль была четко преподнесена в самом фильме.

Другой аспект этой истории, на котором стоит остановить внимание, — факт, что фильм имел огромный успех, хотя его главного героя нельзя назвать достойным восхищения, а финал в лучшем случае можно назвать неоднозначным, если не просто трагическим. Макмёрфи тем не менее завоевывает любовь и сочувствие зрителей, а до его темного прошлого нам и дела нет. Наше сочувствие он получает благодаря своей любви к жизни и добродушию, которые проявляются еще в начале. И все же Макмёрфи, определенно, не тот герой, на которого хоть кто-нибудь из аудитории захотел бы равняться [31] С этим утверждением многие могли бы поспорить. . Но это нисколько не мешает ему стать харизматическим центральным героем, способным вызвать у зрителей глубокий эмоциональный отклик.