Дэвид Говард - Как работают над сценарием в Южной Калифорнии

Персонажи и контекст, в котором они существуют, представляют проблему, когда дело касается правдоподобия картины. Да, все мы слышали об организованной преступности, не станем отрицать и существование людей, способных на жесткость и даже убийство. Трудность правдоподобия кроется в другом — изобразить, как их совершают «знакомые» нам люди, которые точно так же заботятся о своих семьях, как и мы с вами. Зритель поверит в то, что один человек может убить другого, но как заставить его поверить в то, что убийца может быть героем, которому мы сопереживаем или, более того, с которым мы себя ассоциируем.

Первый, кто растопил лед между зрителем и мафией, — это Майкл, противник преступных методов, благородный отступник от семейных традиций. Дон Вито, насколько это вообще возможно в его положении, отстранен от прямого насилия, в разговоре с просителем он даже говорит «мы же не убийцы», хотя его собеседник придерживается другого мнения. Первое проявление насилия — отрезанная лошадиная голова — довольно жуткое зрелище, однако убийство лошади происходит за кадром и уж никак не стоит на одном уровне с убийством человека. Далее, первое настоящее убийство человека происходит в таких обстоятельствах, что «знакомый» нам персонаж выступает в роли жертвы. Брази жестоко убит, а в дона Вито стреляют. Два этих события вызывают у нас сочувствие, а переживания Майкла о своем отце очень реалистичны и трогают нас, как и его стремление поддержать дона, быть вместе с ним.

Когда он впервые сам решается на убийство, мы уже знаем, что по природе Майкл вовсе не убийца, но человек, способный любить и чувствовать, обожает своего отца и желает, чтобы члены его семьи были в безопасности. Он не монстр, от которого мы бы отвернулись. А те двое, которых он убивает, давно вызывают у нас неприязнь и даже презрение, хотя это и не умаляет факта двойного убийства. Но поскольку мы уже на стороне героя, то верим, что на этот ужасающий поступок его толкнуло лишь чувство долга и благородство или что-нибудь вроде того.

Любопытный парадокс заключается в этом слиянии Майкла с преступной семьей. Как вообще такой, как Майкл, мог вырасти в семье Корлеоне? Его образование, вступление в ряды армии, звание героя войны — должно быть, он был белой вороной в детстве. И хотя этот вопрос не является основным, все же однажды мы получим на него ответ. Во время последнего их разговора дон Вито признается сыну, что прочил ему карьеру сенатора или губернатора. Стоит ли и говорить, что оба этих поста заключают в себе огромную власть — единственное, что ценится на вес золота в мире Вито. Это заставляет нас предположить, что отец сознательно приложил руку к формированию личности Майкла; возможно, непричастность Майкла к семейным грехам — не результат его природного благородства, но спланированное отцом обстоятельство. Ведь Вито явно любит Майкла больше остальных своих детей.

Традиционное целование руки дона — обычный знак уважения, занятие. А вот для несчастного перепуганного гробовщика в начале фильма, у которого, наверно, вся жизнь проносится перед глазами, целование руки дона — самое настоящие действие. Так он надеется поскорее выкарабкаться из ямы, в которую сам по наивности себя загнал, а может и подтвердить свою просьбу о справедливости.

Майкл наносит визит Фредо, и тот, устраивая вечеринку с девушками, совершает чистое действие, так как этим надеется угодить брату, а заодно и показать, что он большая шишка. А вот пышная свадьба Конни — по большей части занятие. Праздник в семье Аполлонии по случаю того, что Майкл теперь за ней ухаживает, — тоже занятие для них. Но вот для Майкла соблюдение традиций этой семьи — действие, так он надеется на их расположение и руку Аполлонии.

Выступление в роли крестного отца для ребенка Конни — действие для него самого. Не только потому, что обеспечивает ему алиби, но и потому, что это символ вступления в права главы семьи.

В этом фильме впервые прозвучала фраза, которую теперь люди со всего мира используют как идиому: «Я сделал ему предложение, от которого невозможно отказаться».

Но прелесть диалогов в «Крестном отце» не только в том, что они прекрасно запоминаются. Слова героев служат здесь для создания более полных образов персонажей, кроме этого, по ним угадывается, на чьей стороне перевес. В кодекс правил поведения Вито входит и надлежащая манера говорить. Том рассуждает обо всем хладнокровно и рассудительно, как будто все что ни есть — для него бизнес; а Сонни, напротив, часто может наговорить лишнего под влиянием эмоций. Майкл всегда старается быть сдержанным; даже когда он говорит о своей отчужденности от семьи, то сохраняет спокойствие. Диалоги раскрывают перед нами и взаимоотношения персонажей. Том и Сонни могут цапаться друг с другом по-братски, но на публике Том — консильери, и выражения его полны официоза и формальности.