Сергей Николаев - Комиссары

З у л ь ф и я. Нет, нет… потерял сознание… Подай воды.

М а р и н а (подавая воду) . Ну что?.. Что он?

З у л ь ф и я. Видно, много потерял крови… Помоги…

Осторожно поднимают Кужнурова, укладывают на тахту.

К у ж н у р о в (бредит) . Миклай, ты жив?.. Держись, нас еще два десятка… Назад дороги нет!.. Ты слышишь меня, Миклай? Назад дороги нет!

М а р и н а. Он бредит…

З у л ь ф и я. Расстегни ему воротник, девочка… Сейчас он очнется.

К у ж н у р о в (в бреду) . Все! Патроны кончились!.. Только бы пришло подкрепление… Только бы… Все… все…

Резкий стук в дверь.

М а р и н а (испуганно) . Кто-то стучит…

З у л ь ф и я. Тише. Если это беляки…

В дверь снова стучат.

М а р и н а. Они убьют его… Что делать, Зульфия-апа?.. Что делать?..

З у л ь ф и я. Подай сюда одеяло.

Марина подает одеяло. Зульфия накрывает им Кужнурова.

М а р и н а (плача) . Его убьют… убьют…

З у л ь ф и я. Тише… тише…

В дверь стучат так, что кажется, ее вот-вот сорвут с петель. Кто-то с улицы бьет камнем в окно. Звенят разбитые стекла, слышатся голоса: «Открывайте, немедленно открывайте! Не то будем стрелять!» Зульфия решительно идет к двери.

М а р и н а (пытаясь задержать Зульфию) . Что вы делаете?.. Ведь его же убьют… Убьют!..

Зульфия скрылась за дверью, слышится ее голос: «Вы не имеете права, как вы смеете врываться в чужой дом?!» Мужской голос: «Молчать…» В комнату врывается п о р у ч и к, за ним несколько с о л д а т, следом за ними З у л ь ф и я.

П о р у ч и к (направив дуло пистолета в лицо Зульфии) . Отвечай, старая, где прячешь комиссара?

З у л ь ф и я. Какого комиссара? Здесь никого нет. (Указывая на Марину.) Это моя дочь. А это больной брат.

П о р у ч и к. Брат?!

Срывает с Кужнурова одеяло.

З у л ь ф и я. Что вы делаете?.. Он без сознания…

К у ж н у р о в (в бреду) . Только бы подошло подкрепление… Слышишь, Миклай?! Подкрепление…

П о р у ч и к (свирепо) . Брат?! (Наотмашь бьет по лицу Зульфии стеком.) Брат?!

М а р и н а (цепляясь за руку поручика) . Не смейте ее бить! Не смейте!..

П о р у ч и к (вырвав руку и оттолкнув Марину. Визгливо) . Взять! Это комиссар Кужнуров! Взять! Взять его!

М а р и н а (преграждая дорогу) . Не троньте его! Вы звери!.. Звери!..

П о р у ч и к. Взять!

Обстановка четвертой картины. На столе закуска, вино. В кресле — захмелевшая А л ь б и н а. Рядом с ней — К р у т о я р о в. Его китель расстегнут. В руках у него гитара. Вечер. Глухо бьют большие стенные часы.

А л ь б и н а. Как медленно идет время. Тик-так, тик-так… Я где-то читала удивительные стихи:

Кажется, у какого-то Пешкова… «Отрубает головы минут».

К р у т о я р о в. Чепуха.

А л ь б и н а. Может быть… у меня в глазах все плывет. Вы, вот эта колонна, дверь… Плывет и качается… (После паузы.) Я часто думаю Юрий Спиридонович, чем все это кончится… Вот сейчас сидим мы с вами за столом, в открытое окно врывается шум с улицы, а завтра время сотрет нас в порошок… тик-так, тик-так, тик-так…

К р у т о я р о в. Вы сегодня меланхолично настроены…

А л ь б и н а. Пожалуй… Знаете, ротмистр, мне уже тридцать, а я не знаю, зачем я жила… Не знаю, что такое быть счастливой… любимой… Налейте вина…

Крутояров наполнил рюмки. Взял гитару и, перебирая струны, тихонько запел.

К р у т о я р о в.

А л ь б и н а. Послушайте, Крутояров, зачем вы меня пригласили?.. Вы же знаете, что я все равно ничего не скажу…

К р у т о я р о в. Даже о такой мелочи, где спрятаны дела комиссариата?

А л ь б и н а. Даже… Мы с вами — вчерашний день, а вчерашний день невозможно вернуть, если вы и перестреляете еще сотню большевиков… Наши козыри биты…

К р у т о я р о в (перебирая струны) . Ошибаетесь! Глубоко ошибаетесь! (Снова поет.)

А л ь б и н а (отгоняя нахлынувшее) . К черту цветы!.. Ротмистр Крутояров, к черту все… Я хочу напиться так, чтобы забыть все, что происходит вокруг, что мы с вами трупы…

К р у т о я р о в. О-о-о! Я не подозревал, что вы актриса на трагические роли в сентиментальных пьесах… (Подает Альбине рюмку.) Прошу.