Игорь Соболев - Моя деревня

Б у л а т о в. Всё?

С е к р е т а р ь. Еще сводка по засыпке семян будет, Иван Романович.

Б у л а т о в. Не задерживайте ее.

С е к р е т а р ь. Хорошо. (И пошла.)

Звонит телефон.

Б у л а т о в. Да!.. Я Булатов! Слушаю!.. Не тяни, товарищ Рябов! Не тяни! Ну?.. Понятно! В общем — не справляешься! Очень приятно! Ладно, не отходи! (Положил трубку на стол. Человеку в синем кителе.) Сергей Иванович! Шалаболиха все сдала?

С е р г е й И в а н о в и ч. Девяносто семь центнеров. Шестьдесят восемь тысяч.

Б у л а т о в. Дай распоряжение весь свободный транспорт перебросить срочно в Дальний Кряж.

С е р г е й И в а н о в и ч. Есть!

Б у л а т о в (поднял трубку) . Сейчас даем тебе шалаболихинский парк! Хорошо! Привет! (Положил трубку.)

В кабинет входит г р у п п а л ю д е й с с е к р е т а р е м. Это мужчины средних лет.

С е к р е т а р ь. Иван Романович! Можно у вас в кабинете закончить семенную сводку?

Б у л а т о в. Располагайтесь на том столе! Только поэнергичнее, товарищи!

С е к р е т а р ь. Иван Романович! Вот сообщение: над Северным Казахстаном идут ливневые дожди.

Б у л а т о в (посмотрел на нее, тяжело вздохнул, подходит к карте) . Значит, ждать неприятностей?

С е к р е т а р ь. Куда повернет…

Б у л а т о в. Ну, давай смотреть, Сергей Иванович!

С е р г е й И в а н о в и ч. Линьков план закончил, Шалаболиха — почти, Шарчино, Тюменцево, совхозы имени Ильича, Поспелиха и Шибунино — тоже.

Б у л а т о в. Остаются Дальний Кряж, Мамонтово и Шишуново. Ну, а с «Опалихой»?

С е р г е й И в а н о в и ч. Еще сведений нет.

Б у л а т о в. Вот что! Сегодня в ночь поедем по этим хозяйствам!

С е р г е й И в а н о в и ч. И еще есть у нас резерв — Линьков! У Петра Афанасьевича процентов шестьдесят перевыполнения будет.

Б у л а т о в. Вот ведь человек, Сергей Иванович! С таким, как Линьков, часок-другой поговорить — больше узнаешь, чем академию пройти.

Легкий стук в окно. Булатов подошел. Все время звонит телефон. Пошедший п а р е н е к в кителе негромко отвечает на все вызовы.

(У окна.) Вы ко мне? Так, пожалуйста, в дверь.

Высунулся К р у г л а к о в с к и й.

К р у г л а к о в с к и й. Тет-а-тет. То есть с глазу на глаз! Пять минут!

Булатов оглянулся по сторонам. Секретарь в это время подошла к нему.

С е к р е т а р ь (передавая бумагу) . Это правительственная. Срочно.

Б у л а т о в (посмотрел на бланк телеграммы) . Подготовьте разговор со вторым секретарем крайкома. И срочно вызовите товарища Линькова!

Круглаковский хочет исчезнуть. Булатов обернулся к нему.

Постойте. (Всем.) Товарищи, я попрошу всех выйти на пять минут.

Все с недоумением посмотрели на него, но выходят.

Юноше у телефона.

Переключите на приемную.

Вышли все.

(Круглаковскому.) Почему же вы не хотите в дверь?

К р у г л а к о в с к и й. Через окно говорить более приятно. С одной стороны, твой голос в райкоме, а тело на свободе… виноват, на улице… а с другой стороны, никакая, простите, физиомордия тебя не спрашивает: «Куда?»

Б у л а т о в. Ну что же, раз вы уже почти влезли, лезьте до конца.

К р у г л а к о в с к и й (по пояс показывается в окне) . Не волнуйтесь, я из самых чистых побуждений. Не хочу, чтобы тень афериста ложилась косо на ваше изображение. Что могут подумать?

Б у л а т о в. Никто ничего не подумает. Вы теперь честный человек. Кстати, чем вы занимались до тюрьмы?

К р у г л а к о в с к и й. До кирпичного завода, вы хотите сказать? Прикладным искусством.

Б у л а т о в. Что же вы делали?

К р у г л а к о в с к и й. Я не делал. Я подделывал. Подделывал подпись на аттестатах зрелости. Но! Я теперь честный. Это и есть тема нашего рандеву. Вопрос. Вы сказали «теперь» и «честный». Давайте сосуществовать на данном отрезке времени на честных и откровенных позициях.

Б у л а т о в. Говорите.

К р у г л а к о в с к и й. Вы имели неосторожность посоветовать мне и моим соратникам советоваться с вами. Вопрос: советоваться можно?

Б у л а т о в. Советуйтесь…

К р у г л а к о в с к и й. По агентурным данным известно, что нас взяли на поруки колхозники. Это очень приятно. Но!.. Позвольте оставаться на откровенных позициях?

Б у л а т о в. Говорите…

К р у г л а к о в с к и й. Пардон, то есть виноват, мерси. С одной стороны, это доверие, но с другой стороны… Чувствуешь себя обязанным этим честным членам общества. Хочется самому быть достойным и так далее. Но! Прошлое. Пусть оно будет проклято, это наследие загнивающего капитализма. Пусть оно будет чуждым и так далее. Но оно же в крови. Оно сдерживает. Вы нам поверили, а мы, может, недостойны! Страшно мне за ребят, гражданин Булатов. Вдруг не станут честными? Как же быть?