Игорь Соболев - Моя деревня

В о р о н. Исчезни! Начальству мешаешь, дудка!

Парень исчез. Музыка звучит тише.

Т е т к а Л ю б а. Подумать только — четверо заключенных в таком добром доме!

К а т я. Товарищи! А отпустить их нельзя?

Г о л о с. Да ты сумасшедшая, что ли, Ромашова!

К а т я. А что? Взять их на поруки и перевоспитать, как…

Но люди загудели, не дали ей договорить.

Т е т к а Л ю б а. Что она говорит, что она говорит! А еще коммунистка!

Е ф и м е н о к. А чего, Катерина, стало быть, дело говорит! Подумать следует… Может, и перевоспитаем.

Т е т к а Л ю б а. Ишь ты, какой воспитатель нашелся!

В о р о н. Да они же порежут тут нас всех до единого! В час порешат!

Т е т к а Л ю б а. И насильничать будут! Разбой разведут!

В и н о г р а д о в. Да хватит вам языками-то чесать! Вопрос серьезный, а они про глупости!

Крики, смех.

Т е т к а Л ю б а. А тя насильничали? То-то! Еще не знаешь! Еще глупой!

В и н о г р а д о в. Да чего там говорить! Петр Афанасьевич! Объясни ты этой Катерине: на другое она разговор переводит. Ведь нам эта тюрьма как помещение под кирпичный завод нужна, а она про поруки!

Л и н ь к о в. Конечно, товарищи… агроном Ромашова не подумавши сказала. Это, конечно, хорошо — рискнуть, попробовать перевоспитать, — но такой вопрос не мы решаем, а юридическая инстанция.

К а т я. Неправильно, Петр Афанасьевич! В корне неверно! Как мы решим, так и будет!

Е ф и м е н о к (тихо) . Молодец, молодец, Катерина!

Т е т к а Л ю б а. Как она смеет так говорить с хозяином? Уважаемый человек, а тут…

В и н о г р а д о в. Да кончайте митинг, работа стоит, а мы пустые разговоры ведем! Машины ждут! Мужики! Мы хлопочем свой стройматериал иметь, кирпич дешевый, а тут неразумный разговор про бандитов! Негоже!

Опять туш заглушает все, и Ворон стучит молотком.

Л и н ь к о в. Ну что за черт, митинг поведем или плясать будем?

Ворон прижал фанеру к окну, но она все время падает из окна, и музыка в эти моменты вырывается громче. Наконец Ворон установил щит.

(Подошел к Булатову.) Иван Романович! Как твое мнение насчет тех арестантов? Посоветуй!

Б у л а т о в. Ты слушай свой народ, Петр Афанасьевич! Слушай! Люди сами тебе подскажут…

Л и н ь к о в. Да у них видишь какой хаос…

Б у л а т о в. Слушай, слушай! Народ мудрее нас с тобой! Слушай!

Е ф и м е н о к. Дайте мне слово произнесть!

Г о л о с а. Говори, Николай Николаевич!

В о р о н. Тиша! Сиклитарь партейный чичас речь скажет!

Е ф и м е н о к. Я так полагаю, что его наш самый что ни на есть первейший долг — етих бандюг в людей превращать! Я, стало быть, говорю — перевоспитаем! Это ж политическая, значится, задача!

Подходит м и л и ц и о н е р.

Б у л а т о в (милиционеру) . А каково ваше мнение, товарищ старшина?

М и л и ц и о н е р. Их милиция перевоспитать не может, а вы… и без оружия… Не дело!

В и н о г р а д о в. Да чего толковать-то? Пока жулье в тюрьме — нам помещения не видать! (Булатову.) И вам от нас кирпич просить не моги!

Е ф и м е н о к. Несурьезный аргумент! Несурьезный!

Оркестр грянул туш.

В о р о н (в окно) . Вы чаво жа идейную пропаганду заглушаете? Корень ваш зеленый! Правильно я сказал?

Оркестр умолк.

(Вниз, людям.) Во как мене слухают! Продолжай, товарищ Ефименок! Агитируй! Веди массу за собой!

Т е т к а Л ю б а. Что мы, стадо, что ли?

В и н о г р а д о в. Да тиша! Давайте решать! Занимаем тюрьму? Покупаем? Значит, брать бандитов на поруки придется — деваться некуда!

Е ф и м е н о к. Я, стало быть, за перековку вредных паразитов! Я, стало быть, за то, чтоб им возможность была даде́на для нового нарождения! И посему — нужно мнение партийной организации всего села! А партия в нашем колхозе крепкая!

В и н о г р а д о в. Голосуй, Николай Николаевич!

Е ф и м е н о к. Голосуют одни, стало быть, члены партии! Кто, стало быть, за предложение товарища Ромашовой?

В и н о г р а д о в. Да все ясно! Возьмем бандитов — получим тюрьму! Не возьмем — не видать нам счастья в этом году. И все стройки, что задумали, — не видать! Я голосую за!

Руки подняли все.

Е ф и м е н о к. Так тут и непартийные голосуют?

В о р о н. Не бойсь! Мы все заодно, что партийные, что такие. Я за тюрьму!

Грянул туш.

(Зло обернулся, а потом мягко говорит музыкантам.) Вот теперь вовремя!

В и н о г р а д о в. Только пусть банду предупредят — возьмем только тех, что достойны! Пошли, ребята! На машину! Ефименок, едешь с нами на ночь?

Е ф и м е н о к. Еду! Садитесь!

Подошел к Линькову, и вместе они идут к машине.