Лев Шейнин - Пьесы

Вступает оркестр.

З а н а в е с.

1950

М и т ч е л Г а р в у д — табачный король, под 70 лет.

К л а р а — его дочь, 39 лет.

А р т у р М о р х а у з — ее муж, корреспондент агентства «Планета».

М и т ч е л — их сын, 19 лет.

К а т а р и н а — переводчица Морхауза.

П и т е р К е й — иностранный журналист.

П р о ф е с с о р С е р е б р я к о в — декан филологического факультета МГУ, 65 лет.

А л е к с е й — студент, 23 лет.

Т а н я — студентка, 20 лет.

Х у с а и н Б е к е н т а е в — студент, 19 лет.

В е р а — студентка, 19 лет.

М а й к а — студентка, 19 лет.

А ш о т Б а р о я н — студент, 18 лет.

Т е т я Д а ш а — комендант общежития в студенческом городке, 40 лет.

Г о р н и ч н а я.

С т у д е н т ы — девушки и юноши.

Гостиница «Метрополь» в Москве. Номер-люкс, в котором остановились Артур Морхауз с женой и сыном и его тесть, табачный король Митчел Гарвуд. Справа и слева двери, ведущие в другие комнаты.

Входят Г а р в у д и К л а р а.

К л а р а. Это безумие, отец!.. Вы обрекаете своего внука и моего единственного сына на полуголодное существование… Вы хотите заставить его жить бог знает в какой среде…

Г а р в у д. Этот вопрос уже не подлежит обсуждению, Клара. Мое решение бесповоротно.

К л а р а. Подумайте и о себе!.. Вы не могли и часа прожить без Митчела, а теперь идете на разлуку с ним…

Г а р в у д. Именно потому, что мне дорога его судьба, это решение окончательно. Артур вполне солидарен со мной. Кончен разговор!..

К л а р а. Вы оба сошли с ума…

Г а р в у д. Если б я не взял воспитание Митчела в свои руки, ты сделала бы из него одуванчика…

К л а р а. Подумайте о ребенке!.. Он никогда не расставался с вами… Он влюблен в своего деда…

Г а р в у д. Не удивительно — он смышленый малый и знает кого любить.

Быстро входят А р т у р М о р х а у з и П и т е р К е й.

Наконец-то!.. Как дела, Артур?

М о р х а у з. Все в порядке. Позвольте представить моего коллегу Питера Кея. Мы с ним знакомы много лет. Оказалось, что он в Москве уже три года…

К е й. Счастлив познакомиться, мистер Гарвуд! Много, очень много о вас слышал. Вы надолго в Москву?

Г а р в у д. Я приехал для встречи с министром торговли. Я хочу заключить контракт с большевиками. У них отличные табаки. Еще до революции я делал дела в России с фирмами «Майкапар» и «Месаксуди»… Пора и теперь начать с ними торговлю.

К е й. Любопытно. Но их табачные плантации разорены войной.

Г а р в у д (закуривает) . Война кончится, а страсть к никотину — нет. Курите?

К е й. Благодарю, не курю.

Г а р в у д. А я курю.

К л а р а. Несмотря на протесты врачей!..

Г а р в у д. Мне скоро семьдесят. Курю с пятнадцати. Все, что никотин мог испортить, он мне уже испортил. Нет смысла бросать. Попробуйте, это одна из моих лучших марок…

К е й. Нет-нет. Говорят, рак — результат курения.

Г а р в у д. Говорят! Мало ли что говорят! Но я курю и буду курить! Если станет известно, что табачный король Митчел Гарвуд бросил курить, я вылечу в трубу. Артур, как прошла пресс-конференция?

М о р х а у з. Отлично, отец. Калинин ответил на все мои вопросы, и притом вполне откровенно. Вот копия телеграммы, которую я послал в редакцию. (Передает бумагу Гарвуду.) Он принял нас в своей резиденции — в Большом Кремлевском дворце и был весьма любезен. Должен заметить, Питер, что мои первые московские впечатления весьма противоречивы. Но я не тороплюсь с выводами и надеюсь здесь все рассмотреть своими глазами…

К е й. Я хотел бы заметить… Если, разумеется, вас интересует мое мнение.

М о р х а у з. О, конечно!..

К е й. В СССР невозможно все увидеть своими глазами.

Г а р в у д. Почему? Отбирают очки?

К е й. Втирают очки, мистер Гарвуд. Да, они встречают радушно. Их президент уже пленил вашего зятя, как, вероятно, министр торговли вас…

Г а р в у д. Меня интересует не любезность, а табак. Но министр, вы правы, мне действительно понравился…

К е й. Вот-вот, нравиться они умеют!.. Отличный прием, любезные слова, приглашают в балет. Тут — я человек объективный — им действительно есть что показать, поскольку балет, пожалуй, единственная область, в которую большевики не внесли ничего своего. Словом, вскоре вы будете так ловко обработаны, что незаметно для самих себя проникнетесь симпатиями к этому строю…