Лев Шейнин - Пьесы

В о л к о н с к а я. Мадам Скрябина мне говорила о нем. Вам известно прошлое этого человека? Он бывший каторжник, профессиональный фальшивомонетчик.

Ш и б а н о в. Но Кнут ручается за его преданность.

С к р я б и н а. Да-да. Он ненавидит немцев. Они уничтожили всю его семью!.. Я ручаюсь за него, ручаюсь!..

Г а с т о н. Мадам Скрябина права. Я видел этого человека.

Н и к о л а й (Волконской) . Вы возражаете против его переезда к вам?

В о л к о н с к а я. Нет, просто мне еще никогда не приходилось встречаться с каторжниками, мсье…

Н и к о л а й. Это его прошлое. А мы должны думать о настоящем и о будущем, за которое боремся.

М а т ь М а р и я. Верно!.. Спаситель учил, что и разбойника можно направить на праведный путь… Господа, неисповедимы глубины человеческой души!.. Ничто так не окрыляет человека, как доверие. И чем меньше человек заслуживает доверия споим прошлым, тем разительнее воздействие доверия на характер человека!.. Я понимаю вас, полковник!..

За окном треск мотоцикла.

Н и к о л а й. Приехали!..

В о л к о н с к а я идет в прихожую. Мы слышим стук открываемой двери. Голос Волконской: «Вики, как я рада!» Голос Оболенской: «Простите за позднее вторжение!»

В комнату входят В о л к о н с к а я, О б о л е н с к а я и М и х е л ь, человек лет пятидесяти на вид, подчеркнуто элегантный, с быстрым взглядом веселых, умных глаз. Оболенская в шлеме и кожаной куртке мотоциклиста и спортивных брюках.

О б о л е н с к а я. Бонжур!..

М и х е л ь (отвешивая общий поклон, с одесским акцентом) . Салют почтенному обществу!..

Н и к о л а й. Вы знаете русский язык?

М и х е л ь. Или!.. Слава богу, я родился в Одессе!

С к р я б и н а. Как добрались?

М и х е л ь. Чудом, мадам!

Н и к о л а й. Были происшествия?

М и х е л ь. Было. Одно.

Н и к о л а й. Что именно?

М и х е л ь. Что за рулем была княгиня Вики. Такой сумасшедшей езды я никогда не видел!.. Мы мчались прямым ходом на тот свет, не сойти мне с этого места!.. Я кричал: «Мадам, вы везете специалиста с европейским именем!.. Что вы так торопитесь в могилу — туда всегда лучше прибывать позже, чем раньше!..»

О б о л е н с к а я (весело) . Да, да, он так кричал!..

М и х е л ь. Может быть, как говорят в Одессе, за то же деньги присядем.

В о л к о н с к а я. Да-да, извините!..

Все садятся.

М и х е л ь. Да, я родился в милой Одессе… Правда, давно не был в этом прекрасном городе, давно…

Н и к о л а й. Почему вы его покинули, если не секрет?

М и х е л ь. Сейчас скажу. Княгиня Вики, мне сказала, что здесь можно говорить откровенно.

В о л к о н с к а я. Да, мсье, чувствуйте себя как дома.

М и х е л ь (смеясь) . Именно такими словами меня встретил начальник каторжной тюрьмы в Голландии, когда меня к нему доставили после суда, где я схлопотал пятнадцать лет. Я ему ответил: «Господин начальник, тронут вашей любезностью, но лучше я буду себя чувствовать вашим временным гостем, и чем скорей я отсюда выберусь, тем нежней буду вас вспоминать». Он мне на это сказал: «Вы слишком мне дороги, Веселый Рембрандт, чтобы я мог с вами расстаться раньше чем через пятнадцать лет!..»

Н и к о л а й. Веселый Рембрандт?

М и х е л ь. Да, это моя старая кличка. Зовут меня Михель. Почему я покинул Одессу? Я был тогда еще молод и слушался папашу, а он был уже стар и потому слушался белых! К несчастью. Он был лучший гравер Одессы, и с его руками и головой, я знаю, он мог бы стать главным гравером казначейства… А я стал бы художником и безусловно имел бы успех в России, потому что не признаю, как и они, абстрактной живописи…

Н и к о л а й. В самом деле?

М и х е л ь. Вопрос!.. Если бы вы видели фальшивые доллары, которые я делал, то поняли бы, что перед вами убежденный реалист!.. Многие эксперты принимали мою валюту за настоящую. Все водяные знаки, внутренняя сетка, переливы красок получались у меня шик с малиной!.. Это была вершина реализма, уважаемые дамы и господа!.. Я уж не говорю о портрете Вашингтона!.. Я вижу краски не только глазами, я чувствую их на ощупь, кончиками своих пальцев, клянусь вам будущей могилой Гитлера!..

Н и к о л а й. Вы изготовляли только доллары?

М и х е л ь. Плохо обо мне думаете!.. Я специалист широкого профиля: делал и фунты, и шведские кроны, и голландские гульдены.

Н и к о л а й. А советские деньги?

М и х е л ь. Нет. Советский Союз — единственная страна, где деньги ничего не стоят… Там не в них счастье, насколько я разбираюсь в медицине…

Н и к о л а й. Ваш отец тоже был фальшивомонетчик?

М и х е л ь. Нет. Папаша делал только фальшивые акции. Монташевские, нобелевские, поляковские. Это был удивительно честный старик!..