Борис Рабкин - Самая длинная ночь

Ч е б о т а р е в. Жаль, что мы начинаем нашу совместную деятельность с разногласий, но согласиться на арест Шукина не могу. Глубоко доверяю Шукину.

П е т р о в. Кроме него, никто не отлучался из лагеря!

Ч е б о т а р е в. Под Олевкой мы могли наскочить на немцев случайно, нас могли выследить, наконец, немцы могли узнать о готовящейся операции из источников, о существовании которых мы просто не догадываемся.

П е т р о в. А провал в городе?

В рации сильный треск. Возникают громкие сигналы азбуки морзе. Петров и Чеботарев бросаются к рации.

Ч е б о т а р е в. Что передают? Разбираете?

П е т р о в (вслушивается в сигналы) . Цифры. Шифр.

Чеботарев выходит в сени, открывает дверь во двор. В дверях появляется М а р и я. За нею А в г у с т, В и л л и.

Ч е б о т а р е в. Что это за станция?

М а р и я. Москва!

П е т р о в. Точнее — штаб вашей части?!

М а р и я. Это Москва. Который теперь час? Точно!

Ч е б о т а р е в (смотрит на часы) . Час пятьдесят семь.

М а р и я. Наше время связи последние пять минут каждого часа. Нас ищут. Если бы они знали! Нужно только повернуть переключатель, и рация готова к передаче…

Ч е б о т а р е в. Где у вас шифры?

М а р и я. Мы их знаем на память.

Ч е б о т а р е в. Как мы можем проверить, что вы передаете?

М а р и я. Никак.

Ч е б о т а р е в. Как мы сможем проверить, что вы связались с Москвой, а не со штабом караталей?!

М а р и я. Никак. Я понимаю вас. Мы ничего не можем доказать, вы ничего не можете проверить! Рискуете, товарищи! Вас здесь небольшая горстка, а там… Я говорила, у нас сведения, от которых зависит судьба больших фронтовых операций! Тысячи, может быть, десятки тысяч жизней! Обращаюсь к вашему мужеству! К вашей совести!

П е т р о в (не очень уверенно) . В такой ситуации на совесть полагаться рискованно — подведет. Нужны факты. А они до единого против вас.

В и л л и (по-немецки) . Что он говорит?

М а р и я (так же) . Боится, что мы свяжемся с карателями. Требует фактов.

Вилли и Август говорят по-немецки, взволнованно перебивая друг друга.

В и л л и. Мы не эсэсовцы! Товарищи, вам нечего бояться!

А в г у с т. Нас ищет русское командование!

В и л л и. Вы совершаете ошибку!

Радиосигналы обрываются. Из рации снова доносится легкое потрескивание.

М а р и я. Все. Время истекло…

Ч е б о т а р е в. Следующая связь через час. Время есть. Мы подумаем. Идите.

Пленные уходят во двор. Петров запирает за ними дверь.

(Ганке.) Ты, наверное, голодная и спать хочешь?

Г а н к а. Не хочу я спать! И не голодная я! Вы не верьте им! Ой, не верьте! Нельзя им верить! Когда надо, кем хочешь прикинутся, а потом поубивают всех! У нас бабка Ефросинья в деревне жила…

Ч е б о т а р е в. Иди, Ганка, про бабку Ефросинью расскажешь в другой раз. (Выпроваживает Ганку в сени.)

Ганка уходит.

П е т р о в. Устами младенца?..

Пауза.

Чеботарев и Петров смотрят друг на друга.

Ч е б о т а р е в. Или она очень ловкая актриса…

П е т р о в. Или?

Ч е б о т а р е в. А если они действительно советские разведчики? Если говорят правду?

П е т р о в. Предположим…

Входит В и к т о р.

В и к т о р. Шукина нигде нет, товарищ командир.

П е т р о в. Как это нет?

В и к т о р. Нет. И не видел его никто с тех пор, как поймали немцев.

П е т р о в. Та-ак… (Многозначительно посмотрел на Чеботарева.)

Ч е б о т а р е в. Этого не может быть! Я уверен, что Шукин здесь. (Виктору.) Ты в амбаре смотрел?

В и к т о р. Смотрел, Николай Иванович.

Ч е б о т а р е в. В сарае? У раненых?

В и к т о р. Везде Витька смотрел. Нет его.

Ч е б о т а р е в. Не провалился же он сквозь землю. Осмотри все еще раз. Тщательно.

Виктор убегает.

П е т р о в. Сбежал ваш Шукин. Упустили. Придется уходить. Как можно скорей.

Ч е б о т а р е в. Незачем ему убегать.

П е т р о в. Эх, Николай Иванович! Хороший вы человек. Чересчур хороший! Потому во всех склонны видеть хорошее! Нельзя так! Шукин — враг! Теперь сомнения нет, вся эта история как на ладони! Спас эсэсовцев от самосуда. Сбежал. Куда? Зачем? К ним! За ними! Звенья одной цепочки! Или вы и теперь будете утверждать, что пленные не эсэсовцы, а ангелы с крылышками?

Ч е б о т а р е в. Утверждать пока не могу… Давайте попробуем не обвинять, а защищать их.

П е т р о в. От кого?

Ч е б о т а р е в. От нас самих. Если бы они были русскими, мы бы отнеслись к ним с бо́льшим доверием?

П е т р о в. Другое дело.

Ч е б о т а р е в. Значит, мы так категорически не верим им только потому, что они немцы?