Иван Радоев - «Красное и коричневое» и другие пьесы

Г е л е р. Эти просьбы, Димитров, изложите письменно. Немецкие власти рассмотрят их. Вы ведь теперь свободны, не правда ли?

Д и м и т р о в. Спите спокойно, господин Гелер. Я свободен.

Затемнение.

Высвечивается камера В а н д е р Л ю б б е. Он сидит на кровати, обхватив голову руками. Входят Г е л ь д о р ф и Г е й н е с.

Г е л ь д о р ф. Ну, как дела, приятель?

Ван дер Люббе молчит, пытается встать.

Сиди, сиди, ты же устал.

Г е й н е с. Кормят тебя хорошо, Маринус?

Ван дер Люббе молчит.

Г е л ь д о р ф. Чего ты испугался? Мы же твои старые друзья.

Г е й н е с. К тому же у нас общие приятные воспоминания о ночлежке в Геннингсдорфе. Чудесная была ночь, не правда ли, Маринус?

Г е л ь д о р ф. Почему вы молчите, Ван дер Люббе? Неужели не узнаете меня?

В а н д е р Л ю б б е (не выдержав) . Вы же мне обещали!

Г е л ь д о р ф. Что мы вам обещали, Маринус?

В а н д е р Л ю б б е. Смерти я не боюсь… Мне все равно… Но это чудовищно!

Г е л ь д о р ф. Что чудовищно? Смерть?

Г е й н е с. Смерть, дорогой Маринус, чудовищна, когда она наступит. Да и то для тех, кто ее видит. Тот, кого она настигнет, просто погрузится в сон и отправится к господу богу, где его ждет вечное блаженство и покой.

В а н д е р Л ю б б е. Уходите отсюда!.. Сейчас же!.. Не хочу вас видеть! Не хочу вас видеть! Мне все равно! Понимаете, все равно!..

Г е л ь д о р ф. Нет, Маринус. Не все равно. Жить или умереть — далеко не все равно. Это говорит тебе граф Гельдорф, который много раз видел смерть.

В а н д е р Л ю б б е (притихнув) . Вы мне обещали.

Г е л ь д о р ф. Обергруппенфюрер СА никогда не забывает своих обещаний. Ты помнишь, Ван дер Люббе, что я тебе обещал?

В а н д е р Л ю б б е. Вы обещали гарантировать мне жизнь.

Г е л ь д о р ф. И ты мне верил?

Ван дер Люббе молчит.

Вот видишь, какой ты плохой друг. Ты не верил, правда? Объясни ему, Гейнес!

Г е й н е с. Итак, дорогой Маринус, настало время доказать тебе, что мы настоящие друзья. За тобой скоро придут. Ты пойдешь тихо и спокойно. При казни будут присутствовать судья, твой адвокат, врач, положенные по закону свидетели и палач. Гильотина поднимется над твоей головой. Момент, надо сказать, не из приятных. Но она не упадет на твою шею. Обо всем позаботится лично премьер-министр Герман Геринг. От тебя требуется только одно — полное молчание. Запомнил?

В а н д е р Л ю б б е. Запомнил.

Гельдорф открывает дверь, входят д в о е ш т у р м о в и к о в.

Ш т у р м о в и к. Ван дер Люббе, к месту исполнения приговора — следуйте за нами!

Ван дер Люббе медленно направляется к двери. Все выходят из камеры, спускаются по железной лестнице, идут по коридору. К ним присоединяются те, кому положено присутствовать при казни, в том числе п а л а ч — по старой прусской традиции в белых перчатках и цилиндре. Группа выходит на просцену, останавливается.

Б ю н г е р. Маринус Ван дер Люббе, вам известно, что за поджог рейхстага имперский суд приговорил вас к смертной казни?

Ван дер Люббе молчит.

Маринус Ван дер Люббе, вам предоставляется последнее слово.

Ван дер Люббе молчит. Бюнгер дает знак увести его. Палач и оба штурмовика отходят вместе с Ван дер Люббе к месту казни. Тишина. Тяжелый тупой удар гильотины. Присутствующие молча расходятся. Остаются Гельдорф и Гейнес.

Г е л ь д о р ф. До последнего момента он не верил, что это случится. Вот награда за доверие.

Г е й н е с. Такова жизнь, господин обергруппенфюрер.

Затемнение.

Загорается свет. В камере — Д и м и т р о в. Здесь же в р а ч. Повторяется все та же монотонная сцена.

В р а ч. Дышите… Так… Глубже, глубже… Могло быть и хуже.

Д и м и т р о в. Конечно, гитлеровцы…

В р а ч. Дышите!

Д и м и т р о в. Теперь вы можете говорить со мной смело, доктор, я невиновен и судом оправдан.

В р а ч. Виновны вы или невиновны — решают другие, я же — всего лишь врач. Дышите… Так… (Встает.) Я оставлю вам лекарства. Пожалуйста.

Д и м и т р о в. Доктор, я хотел бы попросить вас…

В р а ч. Я тоже хотел бы попросить вас, Димитров, не разговаривать со мной. Ни о чем, кроме вашего здоровья. Всего доброго. (Уходит.)

Д и м и т р о в (стучит в дверь) . Фрик! Фрик! Ты слышишь? Надзиратель! Отзовись, Фрик, я хочу попросить тебя кое о чем… С ума можно сойти от тишины.

Затемнение.

Слышится смех Г е л е р а. Освещается его кабинет. В кресло напротив Гелера сидит надзиратель Ф р и к, который неумело курит сигару. Он глотает дым и кашляет.