Александра Флид - Шоу нашей жизни

Погода была чудесной, и они лежали всей семьей прямо на крыльце. Соседи их не интересовали – если им хотелось поваляться на свежем воздухе, то они не утруждали себя поисками шезлонгов, а просто вытаскивали матрасы, раскладывали их возле двери и устраивались поудобнее. Берт от таких идей приходил в полный восторг. Сейчас он лежал на спине, его глаза были закрыты, и он рассеяно гладил свой животик пухлой ладошкой – наверное, усыплял сам себя после обеда. Нора наблюдала за ним, лежа на боку и подпирая голову рукой. Эрик смотрел на нее с другой стороны – Берт любил лежать посерединке.

Тур с премьерными показами вымотал его окончательно, но оставалась еще парочка выступлений на телевидении и еще с десяток разных интервью – «остаточный след», как называл все это дело Марк. Перед этим Эрику была позволена небольшая передышка, и он использовал эти три дня для того чтобы побыть рядом с Норой и Бертом.

Через некоторое время малыш засопел, а Нора успокоилась и легла на спину. Эрик знал, что она привыкла спать без подушки. Конечно, если все осталось так же, как и в те времена, когда он мог спокойно войти в ее спальню.

Иногда, вспоминая о тех днях, он воровал ее вещи. Ничего хорошего, в этом, конечно не было, и она все равно быстро вычисляла все эти кражи, но Эрику почему-то совершенно не было стыдно. Впрочем, сегодня он не хотел думать ни о каких кражах – впереди было еще достаточно времени, и он мог провести его в этом доме, заняв одну из гостевых спален. Это было просто и приятно.

– Ты ведь помнишь о своем обещании? – пользуясь тем, что сын уже спал, спросил Эрик.

– Конечно.

– Этот фильм последний. Больше я не принимаю ничьих предложений и не читаю сценариев. Ухожу.

Она не пошевелилась, но неподвижность сказала даже больше, чем могли сообщить любые движения.

– Ты точно решил?

– Да. Все это выматывает. Я ведь неделю назад был вынужден выпить кое-что. Без этого просто невозможно выдержать тур, понимаешь? Перелеты, вспышки, крики, вопросы – все это отнимает слишком много сил. Одними энергетиками редко можно обойтись. Мне пришлось пить колеса.

Нора оттолкнулась на локтях и уселась. Эрик последовал за ней.

– Отнеси его в кроватку, пожалуйста, – попросила она.

Видимо, предстоял более серьезный разговор из разряда тех, что не должны звучать на открытом воздухе. Эрик сгреб в охапку своего крепко спавшего сына и занес его в дом. Матрасы остались лежать на крыльце.

Устроив Берта в кроватке, он спустился на кухню, где его уже поджидала Нора. По ее виду, как обычно, ничего нельзя было понять или прочесть. Она была до раздражающего спокойной и уравновешенной, хотя он знал, что внутри у нее бушует настоящий ураган или даже торнадо.

– Тебе нужно полежать под капельницей или очистить кишечник? – спросила она, не поворачиваясь к нему и глядя на закипавший электрочайник. – Ты кому-то говорил?

– Нет, даже Марк не знает. То есть он, конечно, знает, поскольку это обычное дело во время промо-кампании, просто я ему не говорил. Тем более, пить пришлось совсем немного. Этого точно не хватит, чтобы подсесть, только чтобы протянуть до выходных.

Она покачала головой. Идеально прямая спина и прижатые локти кричали о том, что ей либо было очень страшно, либо она так же сильно волновалась. Скорее всего, верным было и то и другое.

– У меня здесь есть знакомые, и я могу купить все, что нужно в аптеке, даже рецепт не понадобится, – предложила она. – Если ты плохо себя чувствуешь, я договорюсь с фармацевтом, и он даст необходимые растворы. Нужно сдать анализы, проверить кровь.

На ней был тонкий свитер, который сползал с одного плеча, и мысли Эрика были заняты отнюдь не капельницами и медикаментами.

– Нет, всего две таблетки. Это не страшно.

– Тебе уже не тридцать пять, твой организм изношен алкоголем и прочей дрянью, ты же сам знаешь. Где одному человеку нужно десять таблеток, тебе хватит и парочки.

– Нора, Нора, Нора, – разглядывая ее со спины и мысленно дорисовывая контуры знакомого тела под одеждой, протянул он. – Моя заботливая и пугливая жена. Все со мной в порядке. Я сказал тебе, потому что ты должна знать, вот и все. Ничего страшного со мной не случилось.

Она, наконец, повернулась к нему. У нее и без того почти всегда было бледное лицо, но теперь она даже немного позеленела. И она не стала поправлять его, когда он назвал ее женой. Бывали времена, когда она снимала некоторые запреты и прекращала притворяться, будто ей все равно.