Андрей Климнюк: Мой Афган. Записки окопного офицера

Куда молодой?

Руха.

Ты что, даун? Там замполит разведроты три месяца ждёт замены – нет желающих. Там в Рухе ежедневно один – два «200-х», подрывы, обстрелы ежедневно. Каждую колону «долбят» не глядя, как на полигоне».

Конечно, после таких разговоров что-то предательски учащённо застучало сердечко. Возвращаюсь в кабинет к Соснову:

Извини, вот старлей из Свердловска будет здесь в роте охраны, я ему уже предписание выдал. Хотел быть героем – будь им.

Вот так моя «афганская» судьба была решена. Мне предстояла нелёгкая, но интересная служба в легендарном Рухинском полку.

После назначения нас всех опять доставили на кабульскую пересылку. Почему-то постоянно хотелось есть, наверное, потому, что в местной столовой по выданным нам талонам кормили убого. Тянулись часы, наступил вечер, а потом и незаметно подкралась афганская ночь. Дремал на своей кровати, ждал, что вот-вот произнесут мою фамилию на вылет в Баграм, в штаб дивизии, в полк, в котором мне предстояло служить. В четвертом часу утра из динамика в «модуле» послышались фамилии: «прапорщик такой-то, капитан такой-то», – и, наконец, – «Лейтенант Климнюк – на вылет на Баграм». Темно. Состояние полудремотное. Руку оттягивает чемодан. Погрузились на «борт», опять парашюты, опять ночной, быстрый перелет до Баграма.

Приземлились, садимся на БТР (ы). Уже рассветает. Колонной двинулись в штаб дивизии. Прибыли в дивизию, всех разместили в гостиничном «модуле», сказав, что завтра утром пойдут «вертушки» на Панджшер, в Руху…. Переночевали под канонады наших «Градов», которые всю ночь «работали» по невидимым, известным только им целям.

В пятом часу подняли, привезли на «взлетку» в Баграме. Свист вертолетных лопастей, движение. Сели в «вертушку», одели парашюты. Я сел возле иллюминатора, рассвело.

Борт техник: «Ну что, покойнички, полетели!»

«Вертушка» нервно задрожала, поднялась в воздух и взяла курс на Панджшер.

Гляжу в иллюминатор – внизу все коричневое и тоненькой синенькой лентой петляет какая-то река. В голове мелькнула мысль: если собьет, какой смысл прыгать, кругом горы, все равно разобьешься о скальник, при любом раскладе. Начал дремать…

Наконец-то сели. Лопасти «вертушек» работают. Утро. Октябрь. Прохладно. Ветер рвёт неуместную здесь фуражку с моей головы.

Ко мне подбегают бойцы, хватают мой чемодан. Тут же подбегает «заменщик» Володя Липский – он ждал меня целых три месяца!

Не успеваю толком осмотреться, что из себя представляет этот полк. Нет казарм, не видно, как положено, плаца. Заходим в казарму – удивлён, ведь казарма под землей. Но в ней соблюдены все уставные положения, даже присутствовала ленинская комната. Знакомимся с ротным, ко м а н д и р а м и в з в од о в. Ро т н ы й с т р о и т подразделение, представляет меня. Даёт старшине роты команду показать полк, в общем, рассказать что к чему. На всё про всё – трое суток. Располагаюсь. В роте традиция: все офицеры спят со своими подразделениями, а не в офицерской комнатёнке. Мне достаётся первый взвод. С т а р ш и н а в ы д а ё т к у ч у в с е г о: о т «эксперименталки», «горки», до бронежилета, каски и автомата. В общем, ощущение, что попал реально на войну у меня уже присутствует.

И так, постараюсь кратко рассказать, что представлял собой 682 МСП, он же знаменитый рухинский полк. Как я уже писал выше, единственная казарма (и та под землей) была расположением моей роты. Остальной полк жил в брошенных местными жителями и частично разрушенных домах, создав определенный уют, обшив глинобитные стены досками от снарядных ящиков. Плац представлял собой небольшую, более

Первые минуты пребывания в полку с «заменщиком» В. Липским

Один из первыз снимков в Рухе с офицерами части.Октябрь 1986 год.

Со старшиной своей роты. Руха (Панджшер) 1987 год.

Со командиром роты С. Пасичником. Руха (Панджшер) 1987 год.