Тамара Ким - 9 месяцев

И Лизу снова били. Долго, методично, всем хутором; чтобы беду не кликала.

Лиза плакала и, прикрывая лицо худыми руками, продолжала жалеть этих людей, которым она всегда желала добра.

***

В один из теплых солнечных дней на хутор приехал важный господин. Все называли его дядей Висей. Лиза знала, что приехал он вовсе не к своим родственникам, как все предполагали. Родственники были в данном случае лишь завесой. И, возможно, даже сам господин был уверен, что приехал проведать свою больную тетушку. Но Лиза знала, что приехал он с одной-единственной целью: он приехал за Лизой. А потому уедет он не один. Вместе с ним из хутора уедет она, Лиза. Навсегда.

Так оно и случилось.

Прошла неделя, и весь хутор вышел провожать дядю Висю. Лиза стояла в толпе с маленькой котомочкой своих пожитков и волновалась как никогда; ведь ей предстояло уехать с ним, а никто даже и не догадывался. Дядя Вися растроганно обнимался и пожимал всем руки. Наконец он подошел к Лизе и на какое-то мгновение замер, словно пытался что-то вспомнить. Затем он обернулся ко всем и, не столь вопрошая, сколь прося помощи, произнес:

– Кто это?!..

– Да это наша дура, – почти с гордостью ответили хуторяне, всячески демонстрируя при этом свое превосходство над ней; кто-то скорчил рожу, изображая, насколько она дура, кто-то презрительно сплюнул ей под ноги. Но основная масса начала незамедлительно награждать ее тумаками да тычками – для пущей убедительности.

– Кто твои родители? – спросил дядя Вися.

Польщенные столь особым вниманием к своей персоне родители выступили вперед. Разговор между ними состоялся короткий. Дядя Вися сказал, что Лиза уже взрослая и вполне может зарабатывать деньги для семьи. И если родители отпустят ее в город, то он, дядя Вися, позаботится о ней.

– Но самое главное, – подвел черту дядя Вися, – есть у меня хороший парень, работящий. Но дурак. Я так думаю, они друг другу понравятся. Девка ваша, видать, трудолюбивая тоже. Лучшей пары ей не сыскать. Пусть не только работают, но и людьми себя почувствуют.

И Лиза покинула хутор. Навсегда.

***

На рассвете второго дня подвода с Лизой и дядей Висей подъехала к воротам добротно сложенного из самана дома. Почти сразу же из ворот выглянул огромный верзила с блаженной улыбкой на лице.

– Афанасий, – крикнул господин, – ну-ка, посмотри, какую я тебе жену-красавицу привез!

Ликующий возглас вырвался из груди верзилы, когда он подошел к Лизе. Протянув огромную ручищу, он нежно, словно ребенка, погладил смущенно-растерянную девушку по голове и ласково спросил:

– Ты, правда, моя жена?

– Да, – просто ответила Лиза и всем телом потянулась к нему. – Теперь ТЫ будешь бить меня, да?

Афанасий подхватил ее на руки и бережно опустил на землю. При последних же словах Лизы он отчаянно замотал головой и, размахивая руками, словно отгоняя от себя невидимый образ врага, решительно произнес:

– Никогда! Никогда тебя не буду бить. И никто тебя не будет бить!

– А как же мы с тобой тогда будем мужем и женой? – озабоченно спросила Лиза. Ей очень понравился этот парень, ей понравилось, как он взял ее на руки и снял с повозки. Ее никогда не брал на руки ни один мужчина, и она забеспокоилась, что он передумает стать ее мужем.

Афанасий подошел к ней вплотную, взял ее за обе руки и, глядя сверху вниз, радостно заключил:

– Мы будем жить дружно. Ты же любишь меня?

– Люблю, – эхом отозвалась Лиза.

– Тогда обними меня.

Лиза встала на цыпочки и крепко обхватила руками Афанасия за шею.

Молча наблюдавший за ними дядя Вися изумленно-снисходительно покачал головой и пробормотал:

– Я же сказал, они понравятся друг другу. Чудеса. Вот тебе и дураки…

Весть о том, что дурак Афоня женился, мигом облетела весь город. Особенно ликовала по этому поводу местная шпана. Инна с пацанами залезала на деревья, чтобы заглянуть к ним в окно, и с визгом и диким хохотом комментировала для тех, кто остался внизу, сцену, когда Афоня бережно, как ребенка, купал в огромной оцинкованной ванне Лизу, или, сидя за столом, усадив к себе на колени Лизу, заботливо кормил ее с ложечки. Время от времени он отрывался от своего занятия, чтобы отогнать от окон особо назойливых.

Позабавиться семейной жизнью «двух дурачков» приходили не только дети. Нередко у их дома собиралась возбужденная толпа взрослых, и какая-нибудь исключительно умная и красивая девушка нарочито-демонстративно хватала Афоню за руку и говорила: