Дэвид Лазба - Текел. Ты взвешен и найден лёгким

– Ладно.

Вечером я написал Софье душевное письмо о том, что собираюсь нагрянуть к ней в Церковь и вообще кардинально исправить свой образ жизни, стать настоящим христианином. Я действительно верил в то, что исправлюсь. И заснул, в надежде, что с завтрашнего дня начну новую жизнь.

Но на утро я уже так не думал. Лень оседлала меня полностью. Я неподвижно лежал в кровати, чувствуя засохшую слюну на щеке, и планировал свой воскресный день. «Я обещал, что пойду к ней в церковь. Еще вчера обещал» – размышлял я.

– Слышь. – Пробурчал брат, который только-только продрал глаза.

– М? – Спрашиваю, глядя в потолок.

Он промямлил что-то неразборчивое.

– Что? – Переспрашиваю.

– Сколько времени?

Часы висели справа от меня на стене, если широко открыть глаза, можно и самому суметь посмотреть, но по утрам в зрячести его даже крот переплюнет. Мне все еще лень было шевелиться. Я с превеликим усилием выпучил глаза и попытался, не двигая тело, уловить взором, где находиться часовая и минутная стрелка.

– Начало первого. – Говорю.

– Ммммм.

Мы полежали еще минут пять, потом я собрался с силами и вскочил.

– Подъем! – Воскликнул я.

Я подошел к окнам и поднял зеленые жалюзи. Яркий бодрящий свет мгновенно впорхнул в комнату, нещадно наступив на глаза моего брата.

– Ох, блин, закрой! – Прошипел он.

– Вставай, вставай!

Я достал из шкафа свои джинсы и вытянул из кармана ту бумажку с адресом Церкви. Начало служения в 16:00. Так, значит в 14:30 нужно уже выехать.

Позже я зашел в ванную комнату, закрылся и позвонил Олегу, чтобы последний раз попытать удачу. Кто знает, может, он передумал и соизволит поехать со мной.

– Добрый день, жирдяй. – Говорю.

– Иди на хрен!

– Ну что? Готов ехать?

– Куда? – С ядовитым, подозревающим гонором спросил он.

– Ну, в церковь.

– Слышь, я тебе уже вчера сказал: «иди на хрен со своей Церковью!»

– Ха-ха-ха, ладно, ладно, валяйся дома и жирей.

– Я в зал хожу, и ты прекрасно знаешь, что я похудел на…

– Да, да, да, валяйся там и тухни, тюлень!

– Иди на хрен!

– Заело тебя что ли?

– Езжай в свою Церквушку и пляши там со знаменами, как фанатик.

– Если там будут знамена, я свалю не задумавшись.

– А они там будут…

– Нет, Софья сказала, что там…

– Меня уже воротит от этого имени!

– Ревнуешь?

– Да, да, конечно. Все, давай, я мыться пошел.

– Бывай.

– До связи.

– Тюлень, постой! – Вспомнил я.

– Да что тебе?

– А какие планы на день, если серьезно?

– Пойду с Аней гулять.

– Ладно, привет ей.

– Пока.

Я повесил трубку. И подумал о том, что мне поистине лень ехать туда одному, впихиваться в какую-то общину, где меня никто не знает и не ждет. Может, я просто боялся. Скорее всего, так оно и было. Но потом я вспомнил про свою двоюродную сестру, которая была мне точно таким же лучшим другом, как и Олег, только вдобавок еще и родственница. Я набрал ей.

– Привет, Лана. Как дела?

– О, привет. Хорошо, у тебя как?

– Нормально. Опустим всю эту вежливую дребедень. Ты сегодня что делаешь?

– Сегодня я уезжаю с предками в гости.

– Блин. Во сколько?

– В четыре часа.

– Вот отстой…

– А что хотел?

– В Церковь собираюсь поехать. Туда, куда ходила Софья.

– О, правда? Это круто.

– Думаешь?

– Конечно.

– Так ты точно не сможешь со мной?

– Нет, не смогу.

– А жаль.

– А жаль, да.

– Ладно. – Говорю. – Тогда до связи.

– Удачи! Потом расскажешь, как прошло.

– Обязательно.

Я повесил трубку. В дверь ванной постучала мама.

– Пошли есть. – Отдала она приказ.

– Сейчас.

– Что ты там так долго делаешь?

– Эмм, я зубы чистил.

– Быстрей.

Странная логика у родителей – если ребенок задерживается в туалете, значит, он непременно там мастурбирует.

Я надеялся, что брат одолжит мне свою машину, но он напомнил мне о ее поломке, о том, что это я ее сломал и больше не получу ключи, и о том, что ему нужно отвезти ее в салон. Если она соблаговолит поехать, конечно. В ином случае, отцу придется тащить ее на тросе. В общем, я сказал: «Ладно» и опять пошел к метро.

Людей в вагоне было считанные единицы. Я подошел к карте со схемой и посмотрел, в какую сторону двигаться. Итак, нужно было проехать пять станций, сделать пересадку, проехать еще семь станций, и я буду на месте.

Я отошел от схемы и облокотился на двери, на которых написано: «Не прислоняться». Напротив меня стоял лысый, толстый мужик в бежевой полосатой рубашке, в черных брюках, и босоножках. Они тоже были бежевыми. Но самое интересное, что в нем было – это пальцы ног. Они буквально торчали во все стороны, вылезая из растрепанной обуви. А костяшки, которые располагаются у больших пальцев (они, кажется, называются клиновидными костями) были огромных размеров. Наверное, там было чрезмерное скопление соли. Я ненароком представил зверскую картину: как этот мужик приходит к врачу, жалуется на свои огромные костяшки, а доктор достает пилу, хватает ногу пациента и начинает пилить эту самую клиновидную кость. Из нее сыпется соль, а мужик орет, но не сопротивляется, мол, доверяет врачу и все такое. Хех, кто знает, может быть, из меня вышел бы хороший хирург или просто лечащий врач. Я даже почувствовал что-то наподобие угрызения совести перед самим собой за то, что не подался в медицину.