Олег Копытов - Зэк Арманд Фриц. Киносценарий

ГОЛОС ЗА КАДРОМ 1 1 На большинстве монологов героя – голоса за кадром: показ пустых ГУЛАГовских зон в степи сегодня: покосившиеся бараки, мастерские, вышки, колючка, плацы, заросшие бурьяном, и проч. Если не найти подобной натуры сегодня, ее нужно воссоздать. : Весной пятьдесят четвертого после нескольких пересылок я очутился в Караганде, это самый крупный пересыльный пункт Казахстана. Карлаг – это крупнейший остров архипелага ГУЛАГ. Из Караганды мне предстояло попасть в Степной лагерь, он же – Особый лагерь №4. Это 9 лагерных отделений, в основном между поселками Кенгир и Джезказган. В том районе были обогатительные рудные комбинаты, механические мастерские, мебельные фабрики, кирпичные и саманные заводы, в общем – множество производств советской рабской экономики, там было и возведение новых поселков в голой степи, летом на адской жаре, зимой – на адском морозе. Одно из самых крупных в Степлаге – Лагерное отделение №3, зона совсем рядом с поселком Кенгир. В третье отделение я и был распределен. Туда весной 1954-го пригнали этап в 500 самых жестоких зэков, крутого криминала, а как говорили сами власти, по их парадоксальному мышлению, – менее опасных заключенных, то есть не политических, а уголовников, урок, сплошь отказников, не желающих работать, но зверствовавших над всеми другими узниками. Кроме того, там был большой контингент западных украинцев и литовцев, которые партизанили против Красной армии и терроризировали население лет пять после войны, были здесь военнопленные румыны и другие европейцы, даже японцы и китайцы, русских из 4 тысяч заключенных-мужчин было от силы четверть. Но среди них были и кто, кто в мае 45-го брал Берлин. В отдельном Лагпункте Лаготделения №3 находилось 4 тысячи женщин…. Но власти просчитались. Уголовники и инородцы, откровенные враги Советской власти и мнимые, обыватели, виноватые только в том, что они родились на Западной Украине, в Литве или в Чечне, и бывшие командиры Красной армии, которые были виновны только в том, что попали в плен, – все мы здесь в Кенгире объединились и подняли восстание. Самое крупное восстание в ГУЛАГе за всю его трагическую историю. Восстание, которые вместе со всем, с недавней смертью Сталина и расстрелом Берия, а главное – с той объективной необходимостью перемен, которую уже столько десятилетий ждала Советская Россия, было началом конца ГУЛАГа… Но… до конца ГУЛАГа было еще далеко, больше двух лет, до начала восстания тоже было еще неблизко, – целых два месяца. Шел всего лишь март 1954-го.

ЛАГОТДЕЛЕНИЕ №3 – ЛАГПУНКТ №2 – УТРО

На большом плацу выстроены на развод на работу зэки. Их сотни. Два из них, один помоложе, другой постарше, в двух шагах перед строем. Во фронт строя – старший лейтенант и несколько сержантов и рядовых.

СТАРШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ: Больные, говорите? Вот этого – в тачку, а этого – лечиться… В штрафной изолятор!

Тот же строй. Перед которым молодой из двух заключенных, впряженный в двуколку, груженную камнем, – и те же старший лейтенант и солдаты.

СТАРШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ: Контингент! По бригадам и нарядам в колонну по пять, руки сомкнуть – становись!.. А ты, симулянт, сейчас покажешь, чем болеешь.

Смена плана, последние из колонн заключенных уходит за ворота, по плацу сильно напрягаясь, тащит двуколку с камнями заключенный, рядом с которым солдаты и сержант с кнутом.

ШТРАФНОЙ ИЗОЛЯТОР ЛАГОТДЕЛЕНИЯ №3 – ВЕЧЕР

ОХРАННИК (входит в камеру, где на цементном полу лежит человек):

– Номер СЖЖ девятьсот девяносто пятый! К тебе офигенная лафа пришла! Держи матрац, а щас тебе принесут дрова для печки, затопишь, может, не подохнешь. Нельзя вам дохнуть, ни закон, ни план не разрешает. Чё лежишь, вставай, стели матрац, я за тебя что ль буду?

Т от заключенный, что утром был на плацу, и был отправлен в изолятор, лет сорока, но выглядит старше, кавказской внешности, левой рукой все время сдавливает горло, тяжело откашливается – расстилает матрас, растапливает печь, при этом сосредоточенно о чем-то думает, кашляет.

Скрип двери, входит еще один заключенный, молодой. Дверь за ним с лязгом закрывается. Заключенные молча смотрят друг на друга. Потом старший протягивает руку.

БАТОЯН: Батоян Вагаршак Георгиевич, пятьдесят восьмая. Повторник, второй по десять.

АРМАНД: Арманд. Нас только что пригнали из Караганды. Всем сразу места в бараках не хватило, меня до утра сюда отправили. Я солдат, а сижу с сорок пятого как шпион – первая десятка.