Алексей Толстой - Любовь – книга золотая

Никита.Сроду не буду, матушка барыня…

Санька (Никите). Подойди, когда княгиня приказывает, подойди, не пужайся.

Никита.В бане сидел…

Княгиня (князю). Видите… В бане сидел…

Князь.Ай-ай-ай…

Санька.Он, ваше сиятельство, в баню с нинфами забился, – их комары закусали.

Княгиня.Ни сатиров, ни паче того нимф, ни других греческих богов комары не кусают, – это вы запомните.

Князь.Однако, княгинюшка, комар сядет на нос или на другое место, что же делать-то?.. А девки у тебя…

Княгиня.Что?

Князь.Нинфы эти самые у тебя, почитай, совсем голые.

Решето.Срамота, срамотища!

Княгиня.Молчите! (Никите.) В баню от комаров забился! А куда ты дудки дел, куда рога дел, куда хвост дел?

Санька.Сознавайся.

Никита.Дудки, рога, хвост в листья закопал… Виноват… Виноват…

Князь.Ишь ты, мошенник!

Решето.Срамота, срамотища!

Княгиня.Зачем тебе это понадобилось?

Санька.Сознавайся.

Никита.Нинфы задражнили: козел да козел, крапивой стегаются…

Княгиня (князю). Вот ваши людишки деревенские… Объясните ему, а у меня и слов больше нет.

Князь. (Никите). Ну-ка, ты, братец, пойди на конюшню, да и скажи там, чтобы тебя выпороли.

Княгиня.Опять ваша грубость! Я уже сказала, чтобы лесных богов всех, обоего пола, от порки освободить.

Князь.Как же людей не пороть, княгинюшка? Ведь так от рук отобьются.

Решето.Рабу желай до́бра, ломай ему ребра.

Княгиня (Никите). В наказание тебе – повтори урок. (Берет книгу.) Вопрос: «Кто ты, прелестный, с козлячьим хвостом и золочеными рогами, в роще мелькающий, на свирели играющий?»

Никита.Не знаю.

Княгиня.Кто ты, я спрашиваю?

Санька.Чего забоялся?.. Княгиня спрашивает, какой ты породы. Отвечай: я, сударыня, получеловек, полузверь, называюсь – сатир…

Никита.Заучу, матушка барыня.

Княгиня.«Где обитать имеешь обыкновение, прелестный?»

Санька.Отвечай: в роще с нинфами и иными прочими греческими божествами…

Княгиня.Ну?

Санька.Он, ваше сиятельство, очень пужливый.

Княгиня.Вот пошлю тебя гусей пасти… Ночь не спи, заучи про греческих богов. Ступай… (Князю.) Руки опускаются с этим народом… Нечего сказать, большая приятность жить у вас в захолустье… Где поэзия, где забвение? Жанетта…

Санька.Здесь я, ваше сиятельство.

Княгиня.Позови нимф…

Санькаи Никитауходят.

Князь.Вот я насчет чего, княгинюшка, поговорить хотел…

Княгиня (перебивая). Иван Ильич, просила я вас привыкнуть: нет-нет, да и взяли бы табакерку и изящно табаку понюхали. Хоть при мне-то будьте расторопным.

Князь.Чихаю от того табаку, Дарьюшка, да и грех. Однако для тебя готов и понюхать. Решето мне доброго табаку натер – с толченым стеклом и канупером. [2] Гвоздика (перс.)

Княгиня.Не Решетом, а зваться приказано ему Фенимел… Боже, какая скука! (Развернула книгу, читает.)

Князь (подталкивает Решето). Помоги, братец.

Решето (княгине). Ваше сиятельство. Решетом зовусь по причине сильно конопатого лица своего, а в святом крещении – Осип. Для вас же, ваше сиятельство, не только Фенимелой, но готов петушком. (Хлопает себя по бокам и кукаречет.) И курочкой. (Кудахчет и выталкивает из заднего кармана камзола красное яичко.)

Князь (смеясь до слез). Княгинюшка, ведь курица, настоящая курица…

Княгиня.Прикажите ему убраться вон.

Решето.Что, плохо, что ли?

Князь.Уходи, сказано, уйди.

Решетообиженно уходит.

Ну и кудахчет, ловкач! Так кудахчет – закроешь глаза, и кажется тебе, что не человек кудахчет, а курица. Во всей округе никто лучше его не кудахчет. Был у князя Лыкова шут Пузан, тот важно кричал перепелом, но помер.

Княгиня.Хотя бы вы что-нибудь изящное за весь день сказали, а то я ваших слов даже и не понимаю.

Князь (сразу переменившись, деловито). Я, княгинюшка, по совести говоря, к тебе зашел за делом. Женщина ты молодая, горячая и с норовом, и ведь так, душа моя, как эту весну живем, и до беды недалеко Матушка, выкинь дурь из головы, отдай мне прелестную книжку.