Кир Булычев - Именины госпожи Ворчалкиной

Фентифлюшин . И что ты придумал?

Некопейкин . А придумал я, чтобы Гаврила Романович всех других женихов Прелесты на дуэль вызывал, а как он есть мужчина сильный и фехтовальщик славный, то он наверняка других женихов перебьет. И госпоже Ворчалкиной ничего не останется, как за него Прелесту выдать.

Фентифлюшин . Какой макабр! Какое оскорбление здравого смысла! Эту фантазию ты сейчас придумал?

Некопейкин . Не знаю, как с точки зрения макабра, но я сам видал, как Гаврила Романович свою шпагу за сараем точил!

Фентифлюшин . О, мон дье! А пре муа а ла луж!

Некопейкин . Может, вам тоже жениться?

Фентифлюшин . Не раньше, чем ваш солдат отбудет к своему полку.

Входит Державин . Он никого не видит, идет к окну и что-то шепчет. Фентифлюшин бросается прочь, сбивает Некопейкина. Немая сцена. Затем Державин оборачивается к ним и, уперев палец в грудь дрожащего Фентифлюшина, читает.

Державин .

И последние слова звучат так грозно, что Фентифлюшин прячется за портьеру.

В дверях появляется Анна , за ней Матрена . Анна хлопает в ладоши. Державин, смутившись, уходит.

Анна . Солнце русской поэзии взошло!

Матрена Даниловна . А какой мужик! Какой мужчина! Так бы и затащила его в уголок и высосала всю кровь по капельке.

Анна . Ты что, паучиха, что ли?

Матрена Даниловна . Хуже. Я баба. Причем с большим жизненным опытом. Чего и тебе, Аннушка, желаю.

Анна . Неужели ты еще не поняла, что жизненный опыт любви только помеха. Каждая твоя встреча начинается с пустого места, растет, как младенец в колыбели, и потом принимается тебя душить. И ты тянешься к возлюбленному, а он ускользает к другой, потому что она моложе тебя, слаще и глупее. Скажи, на что женщине ум?

Матрена Даниловна . Он дан нам в наказание. И тому примеров я могу привести множество. Покойная Клеопатра через своих мужиков смерть от гадюки приняла. Большого ума была женщина! Не нам чета.

Анна . А ты не сравнивай. В любви каждая из нас Клеопатра. Мужики одинаковы. Мы для них — легион, а для нас каждый из них — царь и господин.

Матрена Даниловна . И раб при этом. Потому что если его в рабстве не держать, он радости от любви не получит. Радость для раба — обладать королевой.

Анна . А потом отметить ей с молоденькой служанкой. Знаешь, Матрена, я тут подумала, что княжнам изменяют с герцогинями, герцогиням изменяют с девками-чернавками.

Матрена Даниловна . И как тебе этот Гаврила?

Анна . Уступаю его тебе, моя славная наперсница.

Матрена Даниловна . А Прелесту нам с тобой не жалко?

Анна . Ты не поняла меня, Матрена. Я вижу в этой девушке воплощение всего лучшего, что таилось во мне десять лет назад.

Матрена Даниловна . Пятнадцать.

Анна . Пять лет назад! Никому не позволю Прелесту обидеть! Ни один волосок не упадет с ее головки. И я сделаю все, чтобы она получила своего Гаврилу. Гаврила должен быть счастлив, судьба русской поэзии висит на волоске.

Матрена Даниловна . А чего ты мне насоветовала?

Анна . Я тебе насоветовала подарить поэту клочок счастья. Тело такой женщины, как ты, должно быть телом музы. А у поэта может быть несколько муз.

Матрена Даниловна . А не может так статься, что ты в его лице мстишь всем мужчинам и в первую очередь обидевшему тебя?

Анна . Матрена, не старайся показаться умнее себя самой. Это опасно.

Матрена Даниловна . Значит, твоего интереса в нем нет?

Анна . Нет и не будет. Меня интересует только поэзия. Слова «ямб» и «хорей» заставляют меня пускать слюни. Но бог не дал мне настоящего дара. А ему, Гаврюше, дал! Милый ты мой мальчик, талантливый ты мой. (Кружится в танце.)

Матрена Даниловна . Нет, пожалуй, не стоит мне соблазнять этого солдатика. Поэзия поэзией, а постель постелью. Может быть, утешится моя девочка?

Анна . А Христину я так понимаю, так понимаю! Нет мужчины, который бы превзошел красотой и верностью обычного коня. Слышала, как он сказал: «Я царь — я раб! Я червь — я Бог!» Столетия пройдут, наши имена забудутся, а на углах улиц, на площадях русские люди будут эти чеканные строки повторять.

Саша выглядывает из столовой.

Саша . Куда вы пропали! Сейчас уже сладкое подавать будут.