Алекс Равенсо - Тёмный мёд. Сборник произведений

– У меня ничего нет, вы ошиблись, – как можно увереннее ответил он.

– Да не может быть, – с той стороны рассмеялись. – А вот твой друг Рамирес считает по-другому. Выгляни в окно, поздоровайся со своими друзьями, Серхио. Не бойся, мы не будем стрелять.

Сергей медленно подошел к окну, стволом пистолета отодвинул занавеску и, стараясь не высовываться, посмотрел наружу. Свет фар слепил, трудно было различить, кто скрывается за ним, зато очень хорошо был виден человек, лежащий перед машиной лицом вверх. И еще один, прислоненный к невысокому заборчику, почти под окном.

– Они еще живы, – кричал голос, – в отличие от бедной донны Аделиты, которая безвременно скончалась сегодня утром. Пока живы. А ты можешь остаться жив на гораздо более долгое время, Серхио, ты и твоя маленькая шлюшка. Верни нам наше и мы тебя не тронем.

– Заходите и возьмите, – крикнул Сергей. Он понимал, что верить словам ребят Эстебана нельзя, что отдавать сумку тоже и что она – единственное, почему их пока оставили в живых. Сжал пистолеты, снял по очереди каждый с предохранителя, и приготовился встречать гостей.

– Ты – хороший пистольеро, – крикнули с улицы. – Мы знаем об этом, Серхио, и среди нас нет дураков. Кто сунется под твой ствол – мертвец, это еще покойный дон Торес говорил, царствие ему небесное, первый твой хозяин. Но мы не будем к тебе лезть, у нас есть идея получше. Что скажешь, если мы спалим отель к чертям, а, Серхио?

Почему они не стреляют, думал он. Почему говорят со мной сами, вместо того, чтобы заставить говорить автоматы? Их ведь там много, пусть они меня боятся, но их много, а я один. И жечь они ничего не станут, не то сейчас время, чтобы отели жечь. Так почему же они не стреляют?

В ванной неожиданно громко вскрикнула Донсия и он понял, почему . Сорвался с места, выбил ударом ноги дверь и выпустил всю обойму в черный силуэт, стоявший за ней. Пули пробили грудь мексиканца, забрызгали кровью кафельные стены и он стал оседать на пол. Сергей увидел лежащую в ванной Донсию, тело ее было неестественно выгнуто, из груди торчала рукоятка ножа, тонкого и длинного ножа, вошедшего прямо в сердце. Сергей смотрел на ее дрожащие губы еще несколько мгновений, потом глаза ее стали тускнеть, потеряли свой блеск и глубину, и он понял, что теперь у него больше никогда не будет два моря. Теперь всегда будет только одно. Медленно вытащил пустую обойму, вставил на ее место полную, повернулся и подошел к входной двери. Голос за ней что-то кричал, пытаясь уговорить сдаться, но Сергей не слышал его. Он повернул ключ в замке, сжал обеими руками пистолеты, толкнул ногой дверь и вышел на порог. Свет слепил, за ним мелькали тени людей, Сергей смотрел на них невидящим взглядом, и лицо его не выражало абсолютно ничего. Он направил пистолеты вперед и нажал на курки.

Это как вальс, думал он. Море, солнце, и пузырьки воздуха. Эмпухе. Толчок, после которого уже ничего не будет, как прежде. Только море. И глубина. Навсегда.

Горячий ветер приносил из пустыни мелкие обжигающие песчинки и бросал их ему в лицо. Поднимал их далеко в пустыне для того, чтобы бросить прямо в глаза, чтобы уколоть щеки и унести дальше. Будто нарочно, думал он. Столько силы для каких-то песчинок.

Сергей сидел на крыле старенького грузовичка, курил и смотрел сквозь темные стекла очков куда-то вдаль.

– Дерьмо, – ругался Альварес. —Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Долбаное вонючее дерьмо.

Он ходил перед машиной и нервно дергал рукоятку автомата. Шаг – дерьмо, второй – дерьмо, третий – долбаное…

– Хватит, – сказал Сергей и спрыгнул с крыла машины, – ты дурак, Альварес.

– Ха, – ответил тот и остановился. – Почему это?

– Потому что ждать нужно тоже уметь. Твоя мать не умела и ты не умеешь.

– Моя мать не дура, – встрепенулся Альварес.

– А я и не говорил, что она дура, – ухмыльнулся Сергей. – Я про тебя говорил.

– Как… вроде было… – Альварес недоумевающе смотрел на Сергея.

– Тебе не понять, амиго. Не здесь нужно родиться, чтобы понимать такие вещи. А дурак ты не потому, что не там родился, а потому, что ты страх свой удержать не можешь.

– Я не боюсь, – эмоции на лице Альвареса менялись очень быстро и Сергея это забавляло. – Я вообще ничего не боюсь!

– Ага, – ответил Сергей. – Скажи это Васкесу. И перестань ругаться. Я вижу, что дерьмо.