Виктория Вайс - Голяком по крапиве. 202 записи из дневника порочной твари

– Так ведь это же работа, – говорит, – а вот то, что ты предлагаешь – это измена.

В общем, не понимаю я их до сих пор. Может быть поэтому так и не завела себе «домашнего любимца». Не могу себя пересилить и стереть как они эту грань между любовью и сексом на стороне.

Я так рада, что в прошлое ушла эпоха держащихся на лобке джинсов! Ненавижу из-за этого Бритни Спирз, которая стала первой, кто напялил их на свою задницу. Я долго холила и лелеяло свои старые джинсы с высокой талией, но они сносились и пришлось покупать такие, как у всех, выбора все равно не было. Вчерашний поход в торговый центр был удачным – у меня снова есть любимые штаны, которые не уродуют фигуру, а подчеркивают ее прелести. А тем кому нравится лицезреть свои вываливающиеся жирненькие бока, светить торчащими стрингами и щеголять с потным копчиком, переходящим в прыщавую задницу – продолжайте покупать это адское творение недоделанных дизайнеров.

Напротив нашего дома жила одна, с виду приличная, семья. Симпатичные такие, улыбчивые. Переехали почти одновременно с нами, и я сразу подружилась с их сыном Виталиком, он был на два года старше меня, и двумя его сестрами, одной было семь, а другой двенадцать. Виталик был такой красивый мальчик, глаз не оторвать, а еще отличник, спортсмен, одним словом – душка, все девчонки одновременно влюбились в него. Но только мне он открыл свою тайну… Каждый день в 12.00 его отец приезжал домой на обед и ровно через час уезжал. Ну что в этом такого? Виталик взял с меня клятву, что я никому ничего не расскажу, и в один из таких дней, когда дома никого из детей не должно было быть, мы сбежали с уроков и тихонько залезли через окно в его комнату и заперлись там. Он поставил рядом с дверью два стула, так чтобы можно было став на ципочки смотреть в стеклянное окошко над дверью. Картина вроде бы была обыденной – мама накрывала на стол и бегала из кухни в гостиную, таская тарелки и кастрюли, но был один нюанс – мама была голая, и это уже было интересно. Но вот появился папа, и стало еще интереснее… Он прямо у порога тоже разделся и даже не покушав борща, завалил жену на диван… Я такого никогда в жизни не видела. Задыхалась от волнения, голова кружилась, немного подташнивало, но любопытство брало верх, и я продолжала пялиться на трахающуюся парочку, изредка бросая косые взгляды на Виталика. А тот смотрел больше не в окошко, а на мою реакцию.

– Ну что, тебе понравилось? – спросил он, когда мы бежали обратно в школу.

– Фу, какая гадость, – брезгливо ответила я.

Мне раньше казалось, вернее, я была уверена в том, что чем старше я буду становится тем скучней и неинтересней будет моя половая жизнь. Поэтому спешила брать большими охапками, иногда даже давясь и кашляя от переизбытка. Я безумно любила секс и безумно любила себя в сексе, обожала своё тело и оно звенело в ответ как натянутая струна, не издав за всё время моей «творческой» жизни ни одной фальшивой ноты. Но пришло время, и струна лопнула. То ли от усталости, то ли от чрезмерного усилия игравшего на ней, то ли просто от времени. Я решила, что это конец. Махнула на себя рукой, обгрызла ногти, отрастила пышную шевелюру на лобке, купила у китайцев ситцевых халат и вельветовые тапочки с помпонами, заперлась в своей новой квартирке с видом на море и каждый день сжирала полуметровую пиццу с ветчиной, запивая её вовсе не диетической колой. Результат не заставил себя долго ждать. Через полгода на меня из зеркала смотрела среднестатистическая женщина, которых на просторах моей бывшей Родины великое множество, если не сказать большинство: жирные бока, выпирающий живот, синяки на пол лица, копна немытых волос и взгляд затравленной брошенной сучки… И я испугалась… Испугалась даже больше чем когда узнала свой диагноз… Понадобился год, чтобы вернуть всё как было… Ну, почти всё… Проще всего было расправится с волосами на лобке, с остальным шла непримиримая война на каждом миллиметре моего тела. В общем, я победила и вернулась к тому, с чего начала своё падение. Измождённая и усталая, я крутилась перед зеркалом, и отражение в нём мне нравилось. И что самое интересное – вернулась утраченная страсть. Я каждую ночь с опаской прислушивалась к своим чувствам и вдруг поняла, что хочу, хочу с неимоверной силой, хочу так как никогда до этого не хотела… И тогда я решила любить себя, потому что любить кого-то я уже не имела права.