Виктория Вайс - Голяком по крапиве. 202 записи из дневника порочной твари

– Ты просто умничка. Ты спасла мою задницу…

– А вот ты мою не спас.., – ответила я. – Всё, больше сниматься не буду! Не могу… Противно!

Он ничего не сказал в ответ, открыл передо мной дверцу машины и помог сесть на заднее сиденье. Ехали молча до самого дома. Пока я принимала душ, Иштван расстелил постель и налил в бокал немного виски. Я улеглась в постель, выпила залпом все содержимое бокала, укуталась с головой в одеяло и моментально уснула. Он поцеловал меня в лоб и ушёл.

Утром я вошла в офис, чтобы сообщить всем о своем окончательном решении, и первого, кого увидела, был американский продюсер, он кряхтя и еле передвигая ноги расхаживал по холлу, держась за свою жирную жопу.

– Что это с ним?» – спросила я у секретарши.

Та улыбаясь ответила, что ему после съемок захотелось выпить и его отвезли его в бар… А там… В общем, отодрали его… Человек десять… Так что он теперь даже сесть не может.

Вот такая история… Она почти полностью вошла в мою книгу.

За всю жизнь ничто так не врезалось в сознание, как наши поездки в Крым. Три года подряд в одном и том же месте, и каждый раз – месяц свободы и счастья. Когда не нужно искать место для любви – весь пляж в твоем распоряжении, когда не нужно думать, успеешь ли прибежать домой до одиннадцати, чтобы не получить от матери ремнем по жопе – палатка с надувным матрасом ждет тебя в любое время дня и ночи, когда не нужно заботиться о том, во что сегодня одеться – одежда в принципе не нужна, не нужно краситься и причесываться… В общем, ничего не нужно, когда есть свобода! Как приятно вспоминать вечера, когда мы в парке культуры отдыха поселка Солнечногорское, залазили на кинопроекционную будку и с наслаждением смотрели фильм, который до этого видели, наверное, раз сто. Как весело было убегать от ментов, прятаться от безумных местных, жаждущих твоего комсомольского тела, вслушиваться в звуки музыки, доносящиеся издалека и так определять, где сегодня дискотека и бежать туда, чтобы повертеть своими сочными задами перед толстыми завистливыми тетками и потными алчущими мужиками… А потом любовь… Ежедневная любовь… Изнуряющая любовь… А рапаны… Вы знаете, что такое варёные рапаны? Боже, никакие мидии и устрицы под соусом бешамель, приготовленные в лучшем ресторане каким-нибудь Джимом Оливером, не сравняться с тем вкусом, который получается после того, как бросаешь в котелок, висящий над костром, десяток рапанов, солишь кипящую воду, и через полчаса выковыриваешь вилкой содержимое, и обжигая губы, наслаждаешься… А потом снова любовь… Вкус его соленых губ и запах загорелого тела… Всё, больше не могу… Сейчас начну реветь…

Мы с девчонками точно знали, что наша школьная раздевалка просматривается с противоположной стороны. Несколько дыр, просверленных пацанами в фанерной стене, были легко обнаружены, но мы приняли решение их не ликвидировать, а наоборот, сделать всё так, чтобы смотрящим было приятно, и высчитав угол наилучшего обзора, размещались в самом эпицентре. Уже на следующей неделе, придя на урок физкультуры, мы заметили, что количество дыр увеличилось. Увеличился и градус провоцирования с нашей стороны. А когда стена стала походить на ту, в которую выпустили очередь из автомата, было принято решение наказать любопытствующих. Учительница легко согласилась принять участие в нашей игре и вот, на самом пике нашего импровизированного стриптиза, раздался ее зычный голос:

– Мальчики! Срочно все в зал! Тридцать секунд на построение! Опоздавшие получают неуд в четверти!

За стеной зашумели, затопотали, засуетились… Строй был очень смешной, поскольку выделялся своей необычностью – у всех мальчишек что-то очень сильно оттопыривало трусы. Скрыть это за тридцать секунд был невозможно, а неуд получать было страшно. Так и стояли они по стойке смирно с понурыми головами и гордо торчащими писюнами. Учительница давилась от смеха, но делала серьёзное лицо и совсем потеряла контроль над собой, когда спустя какое-то время из раздевалки вышел тот, в кого я была тайно влюблена, и с достоинством, демонстративно поправляя трусы, в которых все уже было нормально, прошагал в конец строя… Неуд для него был меньшим позором.

Всегда задавалась вопросом – зачем кто-то сделал так, что банальное проникновение друг в друга с целью получения потомства, превратилось в некое таинство, при умелом использовании которого, совокупляющиеся особи получают наслаждение несравнимое по своей остроте ни с чем другим. И вообще, зачем это разделение на мальчиков и девочек, все эти замысловатые дырочки и витиеватые отросточки? Почему одних так возбуждают округлости в районе груди, а другие не могут спокойно смотреть на место, расположенное внизу спины чуть выше обратной стороны колен. Что в них такого, что заставляет наполняться кровью органы, отвечающие за половые признаки, и почему обязательно их нужно воткнуть друг в друга, при этом соблюдать какие-то правила, типа: шампанское, цветы, бельишко шёлковое, носки чистые… Не проще ли было потереться носами и тем самым передать друг другу семенной материал или плюнуть друг другу в рот и через какое-то время одновременно забеременеть. Насколько было бы проще всем жить. Никаких тебе проблем – хочу не хочу, голова болит, у меня эти дни, я устал, у меня не стоит, ты мне изменяешь, а я видела как ты дрочишь в ванной, сама дура, не храпи, собирай вещи и уходи, хочу брюлик, пошла нахер, а у тебя изо рта воняет, я люблю тебя, возьмешь в рот – куплю машину… А это совместное проживание в замкнутом пространстве. Это же вообще ужас; утренний выход из спальни в застрявших в задницу трусах, синяки под глазами, взъерошенные волосы, вонючие тапочки и в довершении картины бытия мелодичный пердеж, доносящийся из туалета. И после этого нужно убедить себя, что всё это любовь.