Артур Миллер - Это случилось в Виши

Извините!

Маршан не оборачивается. Тогда Лебо издает пронзительный, но негромкий свист. Маршан возмущен, он медленно поворачивает голову.

Вас тоже схватили таким манером? На улице?

Маршан отворачивается, ничего не ответив.

Послушайте, господин!

Маршан не откликается.

Виноват, молчу!

Маршан. Чего ж тут понимать – обычная проверка документов.

Лебо. А-а.

Маршан. За этот год в Виши понаехало столько всякого народа. Тут, видно, уйма шпионов и еще бог знает кого! Обычная проверка документов, и все.

Лебо (оборачиваясь к Байяру, с надеждой) . Вы тоже так думаете?

Байяр (пожимает плечами, ему явно не верится, что дело обстоит так просто) . Понятия не имею.

Маршан (Байяру) . Ну что вы! Кругом тысячи людей с подложными документами – кто этого не знает? В военное время это недопустимо!

Остальные с беспокойством поглядывают на Маршана – его уверенность в своей безопасности им не передается.

Особенно теперь, когда власть переходит в руки немцев, порядки будут строже, это неизбежно.

Молчание. Лебо снова обращается к Маршану.

Лебо. А в вас разве нет… этого самого душка?

Маршан. Какого душка?

Лебо (оглядывает остальных) . Ну, вроде… не та национальность?

Маршан. Не вижу, чего бояться, раз документы в порядке. (Отворачивается, показывая, что разговор окончен.)

Снова воцаряется молчание. Но Лебо не может сдержать тревоги. Он изучает профиль Байяра, потом поворачивает голову к соседу по другую руку и начинает разглядывать его. Снова повернувшись к Байяру, тихо говорит.

Лебо. Послушайте… вы ведь… испанец, правда?

Байяр. Да вы что? С чего вы задаете такие вопросы, да еще здесь? (Отворачивается.)

Лебо. А что мне делать, сидеть, как бессловесной скотине?

Байяр (ласково кладет ему руку на колено) . Дружище, брось-ка ты нервничать.

Лебо. По-моему, нам каюк. По-моему, всем испанцам в Виши теперь каюк. (Сдерживая крик.) В 1939 у меня была американская виза. До вторжения. Я уже держал ее в руках…

Байяр. Успокойся… может, это в самом деле только формальность.

Краткое молчание.

Лебо. Послушай…

Наклоняется к Байяру и что-то шепчет ему на ухо. Байяр бросает взгляд на Маршана и пожимает плечами.

Байяр. Не знаю, может быть, а может, и нет.

Лебо (отчаянно стараясь говорить весело, по-приятельски) . Ну, а как насчет тебя самого?

Байяр. Ты брось задавать идиотские вопросы! Не валяй дурака.

Лебо. Я и есть дурак, а ты? В 1939 мы совсем собрались ехать в Америку. И вдруг мамаше взбрело, что она не может бросить свое имущество. Вот я и сижу здесь из-за какой-то никелированной кровати и дерьмовых кастрюлек. И упрямой, невежественной женщины.

Байяр. Все не так просто. Ты лучше подумай, почему это происходит. Человек должен понимать, почему ему плохо.

Лебо. Да что тут понимать? Если бы мамаша…

Байяр. Дело не в мамаше. Монополии захватили власть в Германии. Они хотят поработить весь мир. Вот почему мы здесь.

Лебо. Я ведь не философ, но я знаю свою маму, и я здесь из-за нее… А ты похож на тех чудаков, которые смотрят мои картины и спрашивают: «Что это значит, а вон то что значит?» Смотрите, и все тут, не спрашивайте, что это значит. Ты не Господь Бог, чтобы понимать, что все это значит. Иду я сейчас по улице, рядом со мной останавливается машина, из нее выходит человек, измеряет мой нос, мои уши, мой рот, и вот я сижу в полицейском участке – или черт его знает где, – и это вам сердце Европы, вершина цивилизации! А ты понимаешь, что это значит? Был Рим, были греки, был Ренессанс, а теперь… ты понимаешь, что все это значит?

Байяр. Какая у тебя путаница в голове.

Лебо (в страхе) . Потому что я совершенно запутался. (Внезапно вскакивает с места и кричит.) Черт возьми, я хочу кофе!

В конце коридора появляется Полицейскийс револьвером у пояса; он идет по коридору и сталкивается с Лебо. Лебо останавливается, возвращается на свое место и садится. Полицейский поворачивает обратно, но тут поднимает руку Маршан.

Маршан. Извините, нет ли тут где-нибудь телефона? В одиннадцать часов у меня деловое свидание, и мне совершенно…

Полицейский, не оборачиваясь, уходит по коридору и исчезает за углом. Лебо смотрит на Маршана, качая головой и посмеиваясь про себя.