Жорж Могилов - Централ. Могила Ленину

– Сегодня я белыми играю, Ленин улыбнулся широко а Могила сделал жест что не стоит грузится,

– Хороший игрок и безцветными играть может, Могила улыбнулся в ответ. Рядом с шахматной доской стояли две полные чаем кружки, конфеты и сушки.

– А это чтобы веселее игралось, оправдался Ленин увидев удивление Могилы.

– Тогда к барьеру, господа офицеры, негромко сказал Могила покрывая рот ладонью.

Ленин хлебнул чая и намекнул, что готов Могиле расказать о себе.

– Я раскажу о себе по тихому, нечего всем уши греть, меня как бывшего офицера спецслужбы засекрктили еще в 90-х, даже мусора не в курсах, подписку дал о неразглашении а ты взял и все испаганил, шучу. Родился и жил я в родном Питере на Лиговском проспекте, а именно за речкой Обводный канал, самый бандитский район Питера. Сколько себя помню был с уличной шпаной, дрались, бедокурили и конечно состоял на учете в детской комнате милиции, отец работяга побухивал и рано умер, мать пережила отца на пару лет. Братьев и сестер у меня нет и после смерти родителей переехал к тетке в область.

Уже в восьмом классе я стал сиротой, но у тетки долго не задержался, поступил в мореходное училище. Полное гособеспечение и казарменный быт меня устраивал вполне, поят, кормят и одевают, что еще надо, только учись. Армию отслужил в морской пехоте на Дальнем Востоке, разведрота вбила мне в голову как родину любить, ведь я никого не боялся и моя безбашенность была неподконтрольной а в армии это заметно, вот и постарались младшие командиры перевоспитать через вбивание во все части тела, ох и дубасили меня, но я не жалею, поумнел и остепенился.

После армии поступил в Говударственную Морскую Академию а по окончанию ходил в загранку на торговом судне, только в начале 90-х долго простаивали без работы и зарплату стали зажимать а тут Чеченская войнушка началась, вот и решил я повоевать по контракту, взяли в спецуру (специальное подразделение). В первую чеченскую много друзей потерял, но и много друзей приобрел, отчаянные, смелые ребята после войны уволились от разачарования в нашу доблесную армию, вот тут я и решил спецов без дела не оставлять. Организовал охранное агенство, дела шли в гору и костяк образовался, клиентами были в основном генералитет и чиновники, которые нанимали моих ребят телозранителями, с братвой не схлестывались а вот с ментами и силовиками были терки (разборки), так пришлось переквалифицироваться в бандосов (бандитов), наказывали обожравшихся генералов, чиновников отжимали добро и бизнес нажитый на крови наших товарищей.

– Кто же ты, Георгий, он же Жора, он же Гога, он же Гоша, он же Георгий Ивановичь, помнишь фильм «Москва слезам не верит». Ленин сделал паузу, видимо воспоминания о прошлом терзали его душу.

– Да помню, даже дочку Александрой назвал, как в песне про Садовое кольцо в конце фильма. Хорошее и доброе кино, заключил Могила на грусной ноте, вспомнив повзрослевшую дочь с которой последние пару лет только по скайпу общались. Ленин хлопнул его по плечу.

– Не грусти браток, сколько твоей дочке лет, спросил Ленин.

– Семнадцать в апреле исполниться, соскучился я за ней, любимая папина доця, когда маленькой была я ложился отдыхать а она залезет на подушку и начинала мне выщипывать редкие седые волосы на голове, акуратно выбирала седой волос и дергала, так я и засыпал, счастливый и без седых волос. Могила растроился немного и от горечи внутри сжал так зубы, что скулы свело. Ленин тем временем уже начал игру.

– Если не в падлу, можешь рассказывать все о себе, я умею слушать, может полегчает идет, спросил Ленин. Могила подумав согласился.

– Ладно дружище, только слово, все на чистоту и протянул свою руку. Ленин пожал руку Могиле и пообещал что все сказанное им будет от души и по честному. Так и начались откровенные расказы друг другу двух во многом схожих судеб, которых судьба свела в таком не подходящем для дружбы месте, в тюрьме, но судьбе не прикажешь и не изменишь. Уже после нескольких лет Могила жалел, что не встретил Ленина до его посадки, ведь такого друга на воле у Могилы небыло и видимо не будет. Могила не знал с чего начать свой расказ и Ленин это понял.

– Начинай с самого начала, так будет проще тебя понять, Ленин решил подтолкнуть Могилу к началу расказа.

– Может с конца моей никчемной жизни, зезжая сюда я потерял все, Могила расстроился.

– Конец у тебя в штанах болтается, то что ты называешь концом простая смена обстановки, с вольной на арестанскую и сколько нас мусора не крепят (пресуют) мы тем крепче становимся, смотри на вещи философски. Могила улыбнулся и согласился с доводами Ленина.