Мария Устим - Замуж за Германию. Мифы Золотого Запада

Девушки, приехавшие на работу через посредников, вынуждены были делиться своими доходами: половину с суммы заработка забирала баркиперша в счет борделя, большой кусок с оставшейся половины шел в карман сутенерам. Каждой девушке, прибывшей сюда несамостоятельно – а таких было девяносто пять процентов – оставалась лишь четверть всего заработка. Из этой суммы необходимо было не только отработать билет, который ей оплатили вперед сутенеры, но и заработать на поездку обратно – в Россию, Прибалтику, Украину или Молдавию. Кроме этого нужно было жить и поддерживать форму, поэтому расходы на бытовые нужды, аксессуары для работы – нижнее белье, косметику, туфли – были неизбежными.

В пуфе номер два Анна поняла еще одну важную вещь, которую не учитывала раньше: в подобном заведении необходим контроль и самоконтроль. Ни расслабиться, ни кому-то довериться здесь было нельзя – между работницами борделя процветали конкуренция и настоящий шпионаж. Особенно ярко проявляли себя в этом девушки из советской провинции. Самостоятельно мыслить они не умели, а потому, по их же выражению, «задницу лизали» работодателям. Сутенеров по своей наивной русской натуре они почитали благодетелями, почти отцами, которым-де, родненьким, подчиняться надо.

Кроме того, свою роль играл алкоголь. Помимо сопутствующих знакомству с клиентом обязательных трех-четырех бокалов просекко, многие пили и наедине с собой любимой. На фоне этого росли непредсказуемость поведения, агрессия. И любое неосторожное слово, сказанное товарке в таком состоянии, могло дорого обойтись. Потому приходилось молчать. Даже если молчать уже было невмоготу.

Но трудности твои здесь никого не интересовали – ни баркипершу, ни сутенеров. Их делом было только считать и получать деньги. Для этого они приезжали регулярно. Привозили большой пакет кондомов, собирали от шестерок свежие новости и нужную информацию о тех, кто о себе сам много не говорил, и, получив свой навар, спешили ретироваться.

Прибытие Анны на золотой Запад совпало с расцветом осени, временем года, которое она очень любила – серединой сентября, поэтому, несмотря ни на что, каждый день Аня проводила в надежде на чудо, на удачное будущее и встречу с хорошими, добропорядочными клиентами.

Среди постоянных клиентов борделя были и одинокие мужчины, и женатые, но неудовлетворенные своей семейной жизнью. Как правило, они относились к девушкам с симпатией, почтением и дружелюбием. Конечно, не все, но б [о] льшая часть, особенно коренные немцы. Девушки, не ощущавшие в чужой стране тепла и понимания, ценили доброе отношение и платили клиентам той же монетой внимания, прикладывая к этому все свои таланты и возможности. Между некоторыми обитательницами и посетителями борделя иногда складывались действительно дружеские отношения.

Анне везло с клиентами. Некоторые из симпатии к русской добавляли ей чаевые. Наученная жизнью Анна этого, конечно, не афишировала. Но однажды прокололась. Когда в бордель пришел владелец ателье по пошиву зимней одежды и предложил модели на продажу, Анна, собрав все сбережения, купила себе теплую куртку. Однако радость ее по поводу покупки была недолгой, – услужливые бабенки из числа пресловутых шестерок не дремали. Анна оглянуться не успела, как они тут же по телефону донесли горячую новость Евгении. Русская сутенерша потребовала Анну к телефону, отчитала и распорядилась, чтобы ей не выдавали каждодневной четверти заработка, – надо, мол, сперва за билет расплатиться. Ей и дела не было до того, что на улице стояли непривычные для Германии морозы, и Аня мерзла в своем единственном плаще.

Шестерки сидели тут же, как преданные собаки, высунув языки. Они ощущали важность сделанного и были удовлетворены результатом.

Береги честь смолоду

В этом бизнесе девушки нередко использовали псевдонимы. Так поступила и Изабель. Ей было от силы лет двадцать пять. В отличие от шестерок, она вызывала у Анны откровенную жалость и, конечно, человеческую симпатию. Вздорная, молодая, белокурая и симпатичная девушка приехала сюда, наверное, пару месяцев назад. Изабель не была профессионалкой, нет. Похоже, она и не думала об этом. Но по всей видимости, в таком молодом возрасте у нее была неустойчивая психика или отсутствие силы воли.

В трезвом виде Изабель была просто милейшим и добрейшим существом. Но стоило ей с клиентами выпить пару бокалов легкого просекко, как она во что бы то ни стало желала большего – вина, коньяка или чего-то покрепче.