Мария Устим - Замуж за Германию. Мифы Золотого Запада

Она огляделась и увидела стоящих неподалеку двух молодых мужчин. Один из них, согласно описанию, и был женихом Евгении: темноволосый, привлекательный, но, как показалось Анне, с холодными, стеклянными глазами. Его напарник – невысокий и коренастый – отличался бандитской выправкой и накачанными мускулами.

Анна сама пошла им навстречу (если бы она только знала, куда идет…), затем, подчинясь жестикуляции Кириякоса, села в спортивный мерседес, по всей видимости, последний писк автомобильной моды и техники. Ее дорожную сумку коренастый грек бесцеремонно бросил в багажник другой машины.

Через центр они поехали к окраине Гамбурга. Заводы, фабрики – огромные промышленные территории. Присмотревшись к работникам в белых халатах и перчатках, Анна поняла, что они заезжают на территорию мясокомбината. Из больших цехов вывозили огромные туши обработанного мяса со штемпелями для отправки в торговлю.

В офисе, куда они приехали, их ожидала еще одна пара молчаливых греков. Кириякос указал Анне на стул, а сам расположился в нескольких шагах от нее. По всей видимости этот офис был местом получения и передачи товара, а также выяснения всяких формальностей между дельцами.

Почему-то тут не зажигали свет. Никто ничем не занимался. Молчали или приглушенно переговаривались между собой. Иногда перезванивались по сотовому. Анна сидела у окна, и когда ей становилось скучно разглядывать серые стены, она переводила взгляд на уже покрытые желтизной с красным окатом листья деревьев за окном.

В окружении охраны Анна просидела на офисном стуле не меньше часа. Ее отпустили только в туалет, но и туда за ней последовали два грека. Ане было даже смешно: зачем ее охранять? Она здесь все равно ничего и никого не знает. Хорошо, хоть в уборную греки не заходили, а молча стояли в коридоре.

Еще через несколько долгих часов до Кириякоса дошло, что его заложница, наверное, голодна. Он протянул Анне завернутый в фольгу сэндвич. Хуже и суше этого бутерброда она еще ничего не ела в своей жизни. А, может быть, ей просто так казалось. Состояние Анны было непонятным: смешение усталости, транса и напряжения. В то же время она пыталась контролировать, насколько еще позволяли силы, происходящее вокруг.

Наконец, греки о чем-то договорились и стало понятно: они снова должны ехать. Как потом выяснилось, домой к Евгении и Кириякосу.

Квартира их находилась за городом, в многосемейном доме, с удобным, встроенным гаражом в подвале. Выйдя из машины, Анна попыталась что-то спросить у Кириякоса, но тот предупредительным жестом указал ей: «Тихо!» Вероятно чтобы соседи не заподозрили, что через эту квартиру проходит конвейер по продаже иностранных девушек.

Кириякос потребовал у Анны паспорт. Она показала ему документ, но грек ловко выхватил его из рук, сказав на искалеченном английском, что паспорту лучше быть у него, тем более, Анна еще не отдала деньги за билет. Щелкнув замком, он запер паспорт в ящике секретера.

Вечером появилась Евгения со своей подопечной – новоиспеченной женой, девушкой двадцати двух лет, разумеется, без мужа – ведь брак был лишь фикцией. Заказали по телефону еду из греческого ресторана, отметили заодно удачную сделку в загсе и приезд новенькой.

Уже ночью снова поехали – греки впереди, Анна и Беттина, так звали вышедшую замуж девушку, на заднем сиденье. Их везли в северную Вестфалию. Здесь, в самой большой немецкой земле, располагалась уйма клубов и борделей, куда греческая мафия поставляла девушек для работы.

Ехали около трех или четырех часов. Все это время Беттина рассказывала о тонкостях жизни в борделе, о своем «муже», которого впервые увидела в загсе, и еще о всяких мелочах. При всей привлекательности девушки, Анна как ни старалась, не могла найти следов счастья на ее лице… Наконец, все прибыли в одиноко стоящий на трассе бордель, где баркипером-шефом был невысокого роста, с бегающими глазками моложавый турок.

В заведениях «красного милье», как называли отрасль, относящуюся к сексу, работала интернациональная публика. Владельцами таких заведений могли быть немец или араб, но весь обслуживающий персонал секс-работниц в девяностые годы состоял только из девушек родом из восточной Европы – Прибалтики, Польши, Украины и, конечно, необъятной России. Реже встречались представительницы Чехии, Венгрии и Румынии.

Девушки, приехавшие сюда за заработком, ожидали лучшей жизни, чудес, богатства, которыми, по их мнению, был переполнен золотой Запад. То, что они получали на самом деле, было поистине ужасно.