Федор Достоевский - Отморозок Чан. Книга первая

«Погоди-ка, блядь!» – остановился я.

Какое нахуй «посмотреть?» Там было четыре мужика с суровыми ебальниками. Я что, первый день родился? Этих пидоров я валить стал, потому что знаю, с каким выражением на лице идут людей убивать. И у этих мразей были именно такие выражения на лицах. Вот жеж пидор!

Я резко развернулся, возвратился к сараю, из которого вышел несколько мгновений назад, ударом ноги распахнул дверь и вошел внутрь. Уебок сидел на полу и что-то говорил своим пиздюкам.

– Ты кого наебать решил, пидор ты подземный?!

С этими словами я вынул пистолет и закатал две пули прямо в его удивленное ебло. Этот уебок рухнул на спину, запрокинув голову назад, отчего воткнулся ею в пол, словно начинающий борец, решивший «встать на мостик».

В ушах зазвенело от выстрела. Дыхание сперло от пороховых газов. Оба пиздюка с удивлением смотрели на меня. Страха в их глазах я не заметил.

– Ваш батя был тем еще хитрожопым гондоном. Будете вести себя как он, я вернусь и прострелю вам ебальники. Договорились?

Один из пиздюков кивнул. Второй молча смотрел на меня. Я посмотрел на первого.

– Братана твоего контузило походу. Объяснишь ему потом, что я тут сказал?

Он снова кивнул. Смышленый малыш. Уверен, когда подрастет, найдет меня и отрежет башку тупым ножом. Надо бы захуярить его, да не за что пока.

Я вышел из сарая. Все по-прежнему ныкались по сараям. Тишину продолжали рвать вопли того мужика, которому ебло разорвало кусками черепа «моей любимой мамы». Пиздец нытик. Я двинулся через станцию. Дойдя до самого конца, я спрыгнул на пути и скрылся во мраке тоннеля.

– Бля-я-я-я-ядь. Забыл ебаный обрез…

КАРТА МЕТРО

Что за блядство? Хорошо хоть вспомнил про этот ебучий обрез сейчас, а не когда дошел до другой станции. Охуенный обрез. Я его в карты выиграл. Нахуя я его вообще сбросил? Эти дебилы так туго соображали, что я мог его не только в кобуру успеть спрятать, но и почистить перед этим и воском рукоять натереть. Надеюсь, его еще не спиздили.

Я вышел из темного тоннеля обратно на станцию и залез на платформу. Крики мудака с осколками черепа в роже звучали приглушенно и все больше походили на скулеж. Я пошел в направлении голоса этого ебучего нытика.

Со стороны эта сцена наверняка смотрится охуенно. Мрачная, грязная станция, тускло освещенная масляными лампами. Платформа, заставленная грубо сколоченными сараями, окруженными со всех сторон разным хламом. Раздирающие тишину вопли, эхом отражающиеся от стен и потолка, и невзъебенный бородатый сталкер, весь измазанный кровью, одиноко шагающий через станцию. Сука, ну почему я не поэт? Хотя, если бы я ко всем своим прочим достоинствам, был еще и поэтом, то стал бы конкурировать в совершенстве с самим Господом Богом. А он такой хуйни бы не позволил.

А вот и наш нытик. Лежит на полу, уткнувшись лицом в пол и воет как скучающий по хозяину пес. Дойдя до него, я присел на одно колено, достал нож и с силой воткнул ему в затылок. Уебок затих, как магнитола, отключенная от сети.

Наконец-то заткнулся. Он, наверное, и сам рад, что его убили. Мне даже показалось, что он прошептал: «Спасибо, что подарил мне покой… друг…». Пизжу конечно, нихуя он не прошептал. Этот уебок лишь засучил ногами, словно решил уехать от меня на воображаемом велосипеде, и через мгновение обоссался – я заметил это по пятну, быстро растущему на штанине его уебищных самодельных штанов из грязной серой мешковины. Сука, как такие штаны вообще можно носить? За одно только это его стоило захуярить.

Я вырвал нож из затылка, не из своего ясен хуй, обтер об охуенные штаны мертвяка и убрал в карман. Затем осмотрелся вокруг.

Опа, вот он. Лежит в метре от меня. Какой же ты красивый. Просто охуеный. Шикарный блядь обрез. Я бросился к нему с глазами, полными слез счастья. Моя душа трепетала. Я не мог поверить, что мы, преодолев столько невзгод, снова вместе. Я обнял его что есть сил, и мы закружились в приветственном танце, словно два белоснежных лебедя…

Нет, это уже хуйня какая-то. Обрез реально охуенный, но про слезы счастья и прочую хуйню, это все пиздеж. Не было такого. Я просто проехал на одном колене до него, схватил, потрепал за деревянный бочок и запихнул обратно в набедренную кобуру.

– Больше не убегай от меня, пидор ты двухствольный. – Ласково сказал я ему.