Елена Королевская - Две капли голубой крови. Я ничего не должна тебе, мама

– Мам, а что там, в большой комнате? – спросила я.

– А что в большой комнате? Ничего, иди, спи тебе говорят!

– Мам… там черти танцуют. Зачем ты их пустила?

– Какие черти? Господи, да что ж это такое? Лена, иди спать! – повторила мама, – мне готовить надо.

– Мама, там музыка и черти.

Мама раздражено отложила картошку, которую она чистила над раковиной, и сказала:

– Хорошо, пошли! Где там твои черти?

И мы пошли в комнату. Входим, и я спрашиваю:

– Видишь? Черти! Почему ты разрешила им здесь танцевать?

– Лена, – раздражалась мама, – в комнате никого нет, тебе показалось.

– Я их вижу, – продолжила я настаивать.

Тут мама подошла к окну и отдернула штору со словами:

– Лена, очнись, ночь на дворе! Какие танцы?

Кольца на шторах звякнули, и я проснулась. Я стояла в комнате с включенным светом, а за отдернутой шторой была ночь.

Но будучи такой фантазеркой, я почему-то никогда не играла в куклы, а именно в «дочки-матери». На эту игру мои фантазии не распространялись, я предпочитала фей.

Хочу пояснить, что с феями я общалась не постоянно, а только в то время, когда мне было скучно. Например, по дороге куда-нибудь или в очереди, или когда в доме ругались. Когда же я научилась читать, книга стала моим постоянным спутником и заменила мне мои фантазии и во многом окружающий меня не слишком дружелюбный мир. Книгами я зачитывалась тоже до «полного погружения». Ко мне можно было подойти, что-то спросить, и я даже отвечала на вопрос. Но потом ничего не помнила. Очень часто вот так, пока я читала, мама звала меня на обед или ужин, а я или не отзывалась, или отзывалась, но не шла. Мама решала эту проблему просто: меня оставляли голодной!

Еще одной моей особенностью была любовь к пению перед публикой. Пела я, не стесняясь, и везде, наверное, лет до шести посреди полного автобуса или троллейбуса, в поликлинике… да где угодно. Так было и в тот раз, который я помню наиболее отчетливо. Мы с мамой ехали на автобусе. Автобус был «битком» набит людьми, и меня это вполне устраивало. Я встала на задней площадке, раздвинула руками взрослых и произнесла:

– Подальше, подальше чуть-чуть.

Люди смотрели на меня с удивлением, но отходили. Я набрала в грудь воздуха и запела:

– Расцветали яблони и груши…

Это была «Катюша», следующим номером шла песня «Один раз в год сады цветут»…

Остановить меня было нелегко, меня не смущал ни смех, ни вопросы, которые мне начинали задавать. Я твердо знала, что стану певицей, и щедро дарила свой талант людям.

– И в кого ты такая певучая? – спросила меня какая-то женщина.

– В себя! – ответила я гордо и добавила, – я буду певицей.

Люди похлопали. Мама сидела недалеко и не вмешивалась, так как реакция людей, как и обычно, была положительной. Спев две песни, я важно поклонилась и подошла к маме.

Но певицей я не стала, а стала главным бухгалтером, как одна из моих бабушек.

Я рассказываю об этой бабушке первой, выбрав ее из всех моих родственников, потому что именно с ней связано мое второе семейное воспоминание.

Моя бабушка по папиной линии работала главным бухгалтером. И как я узнаю через много лет, период, в который я родилась, это горячая пора сдачи отчетности. Бабушка работала много и часто брала документы с работы домой. Так и в день, когда мама пришла из роддома, она была очень занята. А маму, как любую женщину, оскорбляло недостаточное внимание бабушки к столь важному в семье событию, и как мама мне с гордостью рассказывала, она вошла в комнату и положила меня прямо на бумаги перед ней, заявив:

– Посмотри, у тебя внучка родилась, а ты в бумагах зарылась! – и смело, свою смелость мама подчеркивала отдельно, посмотрела, какая будет у свекрови реакция.

– Вот, Леночка, – вздохнув и разведя руками, как бы показывая масштаб проблемы, – сказала бабушка. – Никогда не становись главным бухгалтером!

– Представляешь, – возмущалась, рассказывая мне об этом моя мама, – бумажки ей были важнее рождения внучки!

Я думаю, наверное, бабушка была властной женщиной, учитывая её профессию. И я понимаю, что надо обладать сильным характером, чтобы поступить так, как мама, а не проглотить обиду. Мама пошла на открытый конфликт со свекровью. Но что мама ожидала от этого конфликта, мне не понятно. И зачем это рассказывать мне – совсем маленькому ребёнку, всегда делая акцент в этой истории на равнодушие ближайших родственников к моему появлению. Из неё я твердо усвоила, что никому, кроме матери, в этом мире я не нужна.