Леонид Зорин - Покровские ворота

М а р г а р и т а. Тем лучше. В холодном состоянии операция пройдет безболезненно. Хотя, согласись, твое состояние от холодного далеко.

Х о б о т о в. Какой-то бред!

М а р г а р и т а. Со всех точек зрения тебя полезно госпитализировать. Отлежишься, придешь в себя…

Выходит Савва с хоботовским портфелем.

С а в в а. Все в аккурате.

Х о б о т о в. Я не пойду!

М а р г а р и т а (возмущенно). Доктор наук ждет в приемном покое. Не заставляй меня краснеть.

Вбегает Велюров.

В е л ю р о в. Почти немыслимая удача. У подъезда остановил.

Х о б о т о в. Нет! Ни за что!

М а р г а р и т а. Тебя не спрашивают. Савва, Аркадий, ведите его!

Велюров и Савва надевают на Хоботова пальто, нахлобучивают шляпу и под руки ведут к машине. Маргарита, торопливо одеваясь, идет за ними, Алиса шлет воздушные поцелуи. Меланхолично бьют часы.

Занавес

Голос Костика.

Дело к маю идет. Оживают бульвары.

Днем — совсем теплынь. И только тогда,

Когда загораются фонари и озаряются витрины,

Когда вспыхивают названия фильмов

И призывы Аэрофлота,

Когда город тысячами огней

От Лефортова до Останкина

Зовет, советует, приглашает, -

Только тогда становится ветреней

И прохладней. А днем печет

Изголодавшееся солнце.

Днем уже ходят в костюмах и платьях.

Старожилы опять ничего не помнят.

На этот раз они не помнят

Такой дружной весны, такой летней весны.

Дело к маю идет.

Красят скамьи,

Красят скворечники автоматов.

Красят двери. «Осторожно, окрашено!»

Осторожно!

Но нет — не до осторожности.

Дело к маю идет.

Больничный дворик. Светит солнышко. Кустарники и деревца. На одной из скамеек сидит Хоботов. Он во фланелевой пижаме, которая ему широка. В глубине под навесом за длинным столом выздоравливающие больные с громкими выкриками «забивают козла». Входит Людочка с кульком.

Х о б о т о в. Людочка! Я вас ждал! Я верил!

Л ю д о ч к а. Ешьте, пожалуйста, я прошу.

Х о б о т о в. Спасибо, я сыт.

Л ю д о ч к а. Вы отощали. Пижама прямо на вас висит.

Х о б о т о в. Просто она не по размеру.

Они целуются.

Когда меня привезли с операции, меня уронили.

Л ю д о ч к а (всплеснув руками). Я так и знала!

Х о б о т о в. Людочка, сколько я пережил! Людочка, я лежал на столе. Обнаженный и беззащитный. Со мной могли сделать все что угодно.

Л ю д о ч к а. Зачем вы? Чего не надо, не сделают.

Х о б о т о в. Откуда у вас такая уверенность?

Л ю д о ч к а. Просто я медицинский работник.

Х о б о т о в. А потом я лежал неделю, а вы не шли…

Л ю д о ч к а. Ну, я ж не знала…

Х о б о т о в. Конечно, конечно… Я сам виноват.

Л ю д о ч к а. Если бы Костик меня не нашел…

Х о б о т о в. То вы не пришли бы.

Л ю д о ч к а. Ну я ж не знала.

Х о б о т о в (умиленно). Боже, сколько в вас чистоты!

Целуются.

Л ю д о ч к а. Но почему же вы не едите?

Х о б о т о в. Не знаю. Не хочется. Не идет. (Чуть нараспев.) «О господи, по жизненной дороге с усилием передвигаю ноги…»

Л ю д о ч к а. Вы говорили об этом врачу?

Х о б о т о в. Эти стихи принадлежат одной французской поэтессе. Знаете, в это самое время она носила под сердцем дитя и, видимо, тяжко переносила этот период. «Что ждет его, младенца моего? О горький мрак, не вижу ничего. Ничто не мило. Взор мутится мой. Не ем, не пью. Тревожусь в час ночной».

Л ю д о ч к а. Это бывает и очень часто. Проявления самые неожиданные. К нам в девятнадцатый кабинет ходила дама в таком положении. Можете себе представить, при виде мужа ее тошнило.

Х о б о т о в. Моя любимая!

Целуются.

Входят Костик и Алевтина.

К о с т и к. Поправляетесь?

Х о б о т о в. Костик, я вам так благодарен. Вы мне вернули этот мир.

К о с т и к. Да ради бога. Чуть что — обращайтесь. Людочка, — это Алевтина.

Л ю д о ч к а. Здравствуйте, Костик про вас говорил.

А л е в т и н а. Верю. Он — разговорчивый малый.

К о с т и к. Верите, слово боюсь сказать.

А л е в т и н а (отдает Хоботову коробку). Конфетки.

Х о б о т о в. Спасибо. Это излишне.

Л ю д о ч к а. Не ест, не пьет и ночью не спит.

К о с т и к. Надо стремительно восстанавливаться. Второго мая, впервые в истории, сезон открывается в Лужниках!

Л ю д о ч к а. Я еще там не была ни разу!

К о с т и к. Это я беру на себя. (Хоботову.) А мы не одни. У нас эскорт. Савранский на своем мотороллере нас почтительно сопровождал.

Х о б о т о в. Где же он?

К о с т и к. Сидит у ворот.