Николай Эрдман - Мандат

Степан Степанович.Простите, что я не справляюсь о вашем здоровье, но интерес отечества прежде всего.

Те же и Ильинкин с женой.

Ильинкин.Господа, я вас умоляю, что Михаил Александрович это не утка?

Фелицата Гордеевна.Послушайте, как же можно так неприлично спрашивать.

Те же и Зотик Францевич Зархин, Ариадна Павлиновна Зархина, барышни Зархины – Тося и Сюся.

Ариадна Павлиновна.Подумайте, какие эти большевики са­монадеянные, сейчас я с мужем иду по улице, а милицио­нер стоит на углу и делает вид, как будто бы ничего не слу­чилось.

Те же и Наркис Смарагдович Крантик.

Наркис Смарагдович.Скажите, что, тринадцать на восемна­дцать будет изящно?

Зотик Францевич.Какие тринадцать на восемнадцать?

Наркис Смарагдович.Видите, я думал запечатлеть.

Степан Степанович.Что запечатлеть?

Наркис Смарагдович.Ренессанс.

Ильинкин.Какой ренессанс?

Наркис Смарагдович.Возрождение… нашей многострадальной родины. А так как это событие должно взволновать всю Россию, я и выбрал кабинетный размер тринадцать на восемнадцать. Узнав, что их императорское высочество на­ходится здесь…

Павел Сергеевич.Как высочество? Как здесь?

Наркис Смарагдович.Спокойно, снимаю.

Автоном Сигизмундович.Держите его! Держите! Агафангел!

Те же и Агафангел.

Агафангел.Я здесь, ваше превосходительство.

Автоном Сигизмундович.Занимай все выходы. (Встает у двери с револьвером.)

Голоса.Что случилось?

– В чем дело?

– Что такое?

Автоном Сигизмундович.Господа, нас подслушали!

Ариадна Павлиновна.Кто подслушал?

Автоном Сигизмундович.Вот коммунисты.

Все. Коммунисты?!

Фелицата Гордеевна. Спасайся, кто может!

Все устремляются к выходу.

Агафангел.Стой, застрелю, всех застрелю.

Степан Степанович.Караул! Нас окружили.

Наркис Смарагдович.По-моему, этих коммунистов не более одного человека.

Надежда Петровна.Господа хорошие, не губите православного человека. Автоном Сигизмундович, он только с одной стороны коммунист, а с другой с…

Павел Сергеевич.А с другой я даже совсем ничего подобно­го. (Встает и кланяется. К заду его приклеился портрет Николая.)

Зотик Францевич.Необходимо выяснить его настоящее лицо.

Тося Зархина.Папочка, у него их два.

Зотик Францевич.Как – два?

Тося Зархина.Мне, папочка, право, очень неловко, но только у него какое-то лицо сзади.

Все.Где?

Тося Зархина.Вот.

Автоном Сигизмундович.Ну-ка, нагнитесь, молодой чело­век. Боже мой! Смирно!

Павел Сергеевич.Маменька, чье у меня лицо, мое?

Автоном Сигизмундович.Нет, наше.

Анатолий.Милостивые государи, они приближаются, они приближаются.

Агафангел.Ваше превосходительство, – едут.

Все.Приближаются, приближаются.

– Становитесь, господа, становитесь.

– Тише, идут.

Те же, Настя, Олимп Валерианович, Валериан Олимпович.

Автоном Сигизмундович.Музыка, туш! Ура! Ура! Ура!

Все.Урррра!!!

Настя.Вот это свадьба, я понимаю.

Все. Уррра!

Когда «ура» замолкает, слышен чей-то протяжный стон.

Голоса.Вы слышали?

– Что это такое?

– Что это такое?

Олимп Валерианович.Господа, господа, возможно, что это ликует народ!

Ариадна Павлиновна.Неужели народ узнал?

Олимп Валерианович.Конечно, узнал. Зачем бы он стал кри­чать «ура»?

Зотик Францевич.А вы уверены, что это было «ура»?

Олимп Валерианович.Я ясно слышал.

Степан Степанович.Значит, народ с нами. Ура!

Все.Ура!

Олимп Валерианович.Теперь слушайте.

Голос Ивана Ивановича.Караул!

Зотик Францевич.Вы слышали?

Автоном Сигизмундович.Нет, а вы?

Зотик Францевич.Тоже нет.

Степан Степанович.Попробуем еще раз.

Все.Уррра-а-а!

Олимп Валерианович.Слушайте.

Автоном Сигизмундович.Народ безмолвствует.