Виктор Левашов - ЧМО

Музыка смолкла.

НОВАЦКИЙ. В чем дело? Почему мы не веселимся?.. Неужели вы мне не рады?.. Это смущает? (Показывает на робу.) Могу снять. Но вы же все равно не забудете, где я провел последние пять месяцев и как я туда попал!.. Что произошло, люди? Мы же, действительно, хотели как лучше! Мы, действительно, хотели создать разумный и справедливый порядок жизни – вместо бардака, где нами командовала разная пьянь!

Появляются ХАЛЯВИН и СТАРШИНОВ.

ХАЛЯВИН. Ты про кого это говоришь, Новацкий?

НОВАЦКИЙ. Про вас, Игорь Иванович.

СТАРШИНОВ. И про меня?

НОВАЦКИЙ. Вы-то, Семен Семенович, пьянь безобидная. А Лобзик – это вас, Игорь Иванович, мы любовно называли Лобзик – вы пьянь агрессивная. Мнящая о себе. Господи, да какой же идиот решил, что вы хоть кого-то чему-то можете научить! Хоть бы раз вы увидели, как утром выходите из дома: глаза белые, руки ходуном, а дых такой, что комары на лету дохнут! И он давал нам указания, читал нам мораль!

ХАЛЯВИН (Старшинову). У вас не появляется иногда ощущения, что они нас недостаточно уважают?

НОВАЦКИЙ. Что же произошло тогда, в Таежном? Ведь первый раз в жизни мы получили возможность жить так, как хотим, получили свободу! Вы только вдумайтесь: свободу! И чем кончилось?

СТАРШИНОВ. Свободу получить нельзя. Ее можно лишь…

НОВАЦКИЙ. Знаем, слышали! Добыть трудом. Обрести в бою.

СТАРШИНОВ. И трудом не добыть, это же не зарплата. И не обрести в бою. Свободу можно только выстрадать. И если вы в самом деле хотите что-то понять, начинайте с начала. Вашу свободу вы просто купили. Если быть точным – за две бутылки водки. У начальника лагеря.

ХАЛЯВИН. Что это за намеки? Что у меня купили?

СТАРШИНОВ. Мы же говорим о сути, не о форме. Напомнить? Отбой был в 23 часа. А дискотека, которую устраивали по соседству студенты, кончалась заполночь. Понятно, что и наши толкались там до конца. (Показывает на пустые раскладушки).

ХАЛЯВИН (проходя между ними). Безобразие! А завтра половина к подъему не встанет! Трактором поднимать! Все, хватит разговоров, больше никаких дискотек, только по воскресеньям!

НОВАЦКИЙ. Игорь Иванович, несправедливо! Почему из-за нескольких человек все должны страдать?

ХАЛЯВИН. А почему я и другие педагоги должны утром бегать и поднимать вас? Это справедливо? Только о своих удовольствиях думаете. Как дети. А вы давно уже не дети!

НОВАЦКИЙ. Ну, поехали! Дети, не дети! А сами только и знаете, что запрещать! Из лагеря ни на шаг, отбой в 23. Мы и будем вести себя, как дети, пока для нас есть только одно слово «нельзя»!

ХАЛЯВИН. А ты хотел, чтобы все можно? Из лагеря хоть куда? И отбой в час ночи?

НАВАЦКИЙ. Отбой вообще отменить.

ХАЛЯВИН. А на работу как вас поднимать? И так половина норму не выполняет. Отмени отбой – вообще будете спать в борозде!

НОВАЦКИЙ. Вам что важно: чтобы мы ложились в 23 или чтобы норму выполняли? Давайте так и договоримся: все выполняют норму на сто процентов, а когда мы ложимся – не ваше дело. И за порядком будем сами следить. А вы в наши дела вообще не вмешиваетесь.

ХАЛЯВИН. Представляю, что начнется! А кому отвечать?

НОВАЦКИЙ. Вот так всегда: то без пяти минут руководители…

КОНОВ. Не горячись. Обижаете, Игорь Иванович! Мы и сейчас за порядком следим, не допускаем ничего такого. Не верите? Вот буквально только обнаружили две бутылки водки. (Достает из-под раскладушки бутылки.) И никто не признается, чьи. А у нас насчет этого дела – ни-ни! (Новацкому.) Скажи?

НОВАЦКИЙ. Сознательность жуткая.

КОНОВ. Даже не знаем, что с ними делать. Нужно вылить, наверное? Фу, гадость какая!

ХАЛЯВИН (взял водку, взглянул на этикетки). Канский разлив. Действительно, гадость. А что, давайте попробуем! А то мы в самом деле: взрослые, взрослые, а как до дела доходит… Но смотри, Новацкий, чтобы все было в полном ажуре!

НОВАЦКИЙ. Игорь Иванович!

КОНОВ. Спите спокойно, дорогие товарищи.

ХАЛЯВИН (передает бутылке Старшинову). Эту гадость нужно немедленно уничтожить!

СТАРШИНОВ. Пошли. Только в столовую за огурцами зайдем…

Уходят.

НОВАЦКИЙ. Гениально! А я: справедливость, справедливость! Им только одно и нужно, чтобы показатели были в норме, а остальное… Обе-то бутылки зачем отдал? С них бы и одной хватило.

КОНОВ. И не стыдно тебе? Как сказал поэт: когда без жертв была искуплена свобода? Ладно, сгоняем в город, добудем.

НОВАЦКИЙ. Нужно сообщить народу!.. (С возвышения – участникам дискотеки.) Люди, внимание! Уберите там музыку! (Музыка прерывается. Гул недовольства.) Спокойно, с дискотеки вас никто не гонит. Объявляю великую весть: мы начинаем новую жизнь! Достигнуто историческое соглашение с руководством. Я дал слово. Первое: за нами порядок в доме и в лагере. Второе: нормы сбора морковки. Причем не так, как сейчас: кто-то выполнил, кто-то нет. Я обещал: мы обязуемся давать норму бригады. И если кто-то будет сачковать, другим придется вкалывать за него. И это всех нас и лично меня очень не умилит. Условия понятны?