Сергей Могилевцев - Блистательный недоносок

Т у р а н д о т о в (зачарованно глядя ему в рот) . А, вот оно что… (В с е м т р о и м.) Вы пока отой­дите в сторонку (указывает на столы с закусками и напитками), и постойте там, поскольку тут от обще­ственности еще кое-кто ожидается! (Смотрит список приглашенных г о с т е й, шевелит губами.)

В с я т р о и ц а отходит к столам и набрасыва­ется на напитки с закусками. Слышатся возгласы: «Я бы эту общественность, будь моя воля, близко в при­сутственные места не пускал!», «Я не Смехотворный в смысле ничтожный, я тоже в некотором смысле пре­дставляю общественность!», «Иные девицы, други, па­дают так неловко, что от этого население увеличива­ется!», и т д.

Появляется Л и м п о п о вместе со З н о й н о й А в д о т ь е й Н и л о в н ой.

Т у р а н д о т о в (бросаясь навстречу им) . Джузеппе Петрович, и вы здесь! По зову сердца, или по призыву общественности?

Л и м п о п о (скривился, будто от кислого) . Какая обще­ственность, батенька? Общественность – это шлюха, которая продается за деньги на каждом углу. Общественность – это общественные туалеты, которых у нас тоже практически нет. Одно, извините, общее отхо­жее место без всяких удобств, без подогрева и сту­льчака, прямо в голом поле, или, извините, в подъе­зде. А в стране, где нет общественных туалетов, не может быть и приличной общественности. Так что я, батенька, не от общественности, а от своей писате­льской организации. Кстати, разрешите представить: Знойная, Авдотья Ниловна, литературовед, пишет дис­сертацию о моем скромном творчестве.

З н о й н а я (жмет руку Т у р а н д о т о в у) . Авдо­тья Ниловна, доктор наук, специализируюсь на поис­ках необыкновенных талантов. Таких, которые дейст­вительно невинны и девственны, как дочери китайс­кого императора. Подобные таланты особенно редки, и рвать их зубами, то есть, прошу прощения, брать под опеку и под защиту одно наслаждение для старе­ющей женщины. Сожрать живьем, то есть, прошу про­щения, помочь встать на ноги какому-нибудь талант­ливому драматургу, написавшему гениальную пьесу, – это все равно, что обрести райское счастье, или вы­играть миллион в беспроигрышную лотерею!

Л и м п о п о (смеется) . Я для Авдотьи Ниловны никакого интереса уже не представляю, так как пишу в основ­ном мемуары, или езжу на заграничные форумы.

З н о й н а я (со смехом) . Да, старые мерины мне абсолю­тно неинтересны, мне подавай свежатинку, подавай неофитов, которые меня возбуждают почище «Виагры». Скажите, а нельзя ли мне познакомиться с автором этой вашей гениальной статьи, в которой впервые было упомянуто о Блистательном Недоноске?

Т у р а н д о т о в (разводит руками) . Нет, к сожалению, нельзя, ибо он сбежал, не выдержав груза славы, и где находится в настоящий момент, неизвестно.

З н о й н а я (хищно) . Как жаль, а у меня как раз в живо­те забурчало в предчувствии лакомого кусочка! Вы мне сообщите, если не трудно, когда он опять на ра­боту вернется. (Л и м п о п о.) Пойдем, Джузеппе Петрович, выпьем по маленькой; нет авторов, так хоть сандвичей пожуем!

Т у р а н д о т о в (с преувеличенной вежливостью) . Да, да, вы пока выпейте и закусите, неизвестно еще, что будет после пришествия Недоноска: то ли сухой закон, то ли всеобщая мобилизация!

Л и м п о п о и З н о й н а я закусывают и вы­пивают.

В банкетный зал заходит К л и к у ш а.

Т у р а н д о т о в (удивленно) . А тебя каким чертом сю­да занесло, старая сводница?

Кликуша. Вот в том-то и дело, что чертом, милый мой человек, не к ночи будет помянуто это имя. Чув­ствую, что пахнет жареным, и не могу удержаться, ибо страсть как люблю все с пылу и с жару. Позволь, мил человек, в сторонке постоять, и посмотреть на грядущее светопреставление. Мне много не надо, кро­шку в рот да водички глоток, а все остальное сами дадут.

Т у р а н д о т о в.В том-то и дело, что дадут, ибо без таких, как ты, к сожалению, не обойтись. Ладно, постой в сторонке, да смотри не проси никого руч­ку позолотить – тут такие люди, что вмиг своей золо­той ручки лишишься!

К л и к у ш а кланяется и отходит в сторону.

Появляется Л ю с я Ш п и ч а к и с ней с т а ­й к а п о к л о н н и ц. По залу прокатывается сдержанный ропот.

Л ю с я (проходя вперед по ковровой дорожке) . Спокойней, ребята, спокойней, это пока что не Недоносок, а я, Люся Шпичак, светская львица. (Т у р а н д о т о ву.) Извините, папаша, что без приглашения и без бриллиантов, все брилики оставила в сейфе. Воруют, папаша, воруют безбожно, что в Каннах, что в оте­чественных забегаловках. Ну да ладно, это все ме­лочи, в обществе недоносков и без бриликов можно вполне обойтись (пренебрежительно оглядывается по сторонам).