Владимир Пресняков - Изображая жертву (пьеса)

Сержант (расстроившись и так и не опомнившись до конца) :Да иди ты в жопу…

Закиров:Брат, Сева, ну, что, давай, ну…

К бассейну подходят капитан и прапорщица. Закиров начинает выть, поняв, что теперь уже точно никакого побега не состоится. Прапорщица поправляет свою форму, капитан проверяет ширинку.

Капитан:Ну, что, – всё, а что этот воет, – что с ним?..

Валя:Он раскаивается…

Капитан:Да?

Валя:Да, щас только всю душу нам излил, говорил, что слишком много о себе возомнил, вот и пошёл на убийство, – хотел проверить себя, – сможет или забоится…

Капитан:Да…

Валя:Да, а когда смог, то понял, что даже ради самой благой цели, нельзя так-то поступать даже с самым никчёмным человеком с зелёным педикюром на ногах!

Капитан:Как-то поздно Тахиров, мысль эта в голову тебе пришла…

Закиров, скрипя зубами, бормочет что-то очень неприличное на родном наречии.

Валя:Просит его подальше, в Сибирь послать, чтобы духовно очиститься… целую истерику тут нам устроил, пока вас не было…

Капитан:Ничего, Закиров, не ты первый, не ты последний… А насчёт Сибири, – это уж как суд решит, куда пошлют, там ты и очистишься, не обязательно, чтоб и в Сибири, – у нас в России таких мест много… Ладно, потопали… (уходят).

Квартира. Комната. За столом сидит Валя и мужчина. Оба они едят, только Валя ест палочками, а мужчина ложкой.

Мужчина:Мать твоя специально нас оставила, чтобы мы поговорили…

Валя:Да? Мне так не показалось…

Мужчина:Нет, специально…

Валя:Нет, ну, почему, может, у неё чисто женские дела возникли, – поправить что-то надо, она и раньше так часто выходила, и пока папа был жив, тоже, так, раз, – спонтанно выходила, но мы ни о чём в такие моменты не говорили… просто вышла женщина, можно есть дальше… молча…

Мужчина:Да, нет же, она попросила меня поговорить с тобой, без неё, поэтому как бы неспециально вышла…

Валя:А, вот оно что… то есть, вы были в курсе, что посреди ужина она уйдёт… ели и ждали, да?..

Мужчина:Да…

Валя:Меня всегда пугает вот эта специальность, некая запрограммированность в простых человеческих отношениях, когда кто-то знает, что сейчас должен встать, уйти, а другой в этот момент сделает ещё что-то, а третий – третье…У меня какая роль в вашем сценарии?

Мужчина:Мы должны поговрить…

Валя:Понятно, давайте поговорим…

Мужчина:Ты ведь знаешь, что мы с твоей матерью, скорее всего, будем жить теперь вместе…

Валя:Вот как?

Мужчина:Да… она говорит, что ты не понимаешь её… нас и злишься, то есть, ты как бы против….

Валя:Как бы да…

Мужчина:Ну, вот и давай поговорим… об этом…

Валя:Давайте…

Мужчина:Ел бы ты, как все люди, где ты эти палочки нашёл, зачем ты ими ешь?!

Валя:Чтобы жизнь лёгкой не казалась…

Мужчина:Нет, я понимаю, ещё ел бы, что ими есть положено!

Валя:А что ими есть положено?

Мужчина:Ну, как что? Рыбу сырую… катышки рисовые… что эти узкоглазые, – чем питаются…

Валя:Палочками, не только узкоглазые питаются, ими полмира питается… И есть ими можно всё, что хочешь, кроме супа… хотя, при желании, можно наловчиться и суп ими хлебать…

Мужчина:Ты час целый, я замечал, – мы с твоей матерью поедим, а ты только через час из-за стола выходишь, это же с ума сойти можно! Возьми ложку, как человек!..

Валя: Чувство сытости приходит, знаешь, когда?

Мужчина:Когда?

Валя:Через полчаса, как начал есть, – вот вы с мамой переедаете, потому что пока едите, не чувствуете, что пора остановиться и не набивать дальше «торбу»… А тут по-малу, по-малу, и всё под контролем…

Мужчина:Но это же всё не наше, – зачем приобщать себя к тому, что у тебя никогда не будет!

Валя:Как же это, не наше…

Мужчина:В России, Валя, чтобы жить, надо вот! (Выставляет вверх ложку). Вот чем есть, загребать побольше и есть, а не клевать, как эти, палочками! Вот, смотри, мы к палке черпалку приделали, потому что с одной палкой у нас за столом делать нечего! Как ты палками своими закуску к себе притянешь, и как закусишь, – никак! Это пусть они у себя, там, на Востоке…

Валя:Так, дядя, здесь, знаешь, после Чингиз-хана, все границы стёрты между Востоком и Западом!..