Теннесси Уильямс: Предназначено на слом

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Уилли.

Том.

Декорация напоминает картину «Домик у железной дороги», выставленную в Музее современного искусства на Пятьдесят третьей улице. Железнодорожные пути на окраине небольшого городка в штате Миссисипи. Молочно-белое зимнее утро – такие бывают только в этой части страны. Влажный прохладный воздух. Невысокая насыпь и рельсы, за насыпью – задник, на котором написан большой желтый сборный дом, пребывающий сейчас в безотрадном запустении. Некоторые окна второго этажа зашиты досками, часть крыши обвалилась. Местность вокруг на редкость плоская. Слева, на заднем плане, щит с объявлением, возвещающим:

«Джин и ром», несколько телеграфных столбов и по-зимнему голых деревьев. Бескрайнее молочно-белое небо; время от времени карканье ворон, похожее на треск разрываемой ткани. В случае необходимости настроение может быть усилено модернистской трактовкой изображения на заднике. Девочка УИЛЛИ – весьма примечательное существо. Она худа как щепка; на ней изношенный, но все еще вызывающий наряд: вечернее платье из синего бархата с грязным кружевным воротником кремового цвета и сверкающее ожерелье из фальшивых бриллиантов. На ногах пара истпепанных туфель из посеребренной кожи с большими декоративными пряжками. Запястье и пальцы унизаны дешевой бижутерией. На ее детском личике алеют малиновые пятна – неумело положенные румяна; губы нелепо подмазаны сердечком. Ей лет тринадцать, и во всем ее облике, несмотря на косметику, есть что-то неистребимо детское и невинное. Она то и дело разражается громким хохотом, в котором чувствуется какая-то преждевременная трагичная безоглядность. При поднятии занавеса Уилли осторожно идет по рельсе, балансируя раскинутыми руками, в одной из которых зажат банан, а в другой – невероятно растрепанная кукла с грязными светлыми волосами. Мальчик ТОМ – он немного старше Уилли – наблюдает за ней, стоя под насыпью. На нем вельветовые штаны, голубая рубашка, свитер; в руках – змей из красной папиросной бумаги с хвостом из ярких лент.

Том. Эй! Ты кто такая?

Уилли. Подожди. Вот упаду, тогда и поговорим. (Пошатываясь, продолжает двигаться вперед.)

Том с немым восхищением наблюдает за нею. Ее все больше и больше клонит из стороны в сторону.

(Задыхаясь.) Возьми… мою Растрепку… Ну, мою куклу. Ладно?

Том (карабкаясь на насыпь). Ладно.

Уилли. Боюсь разбить ее… когда упаду. По-моему… мне долго… не продержаться. Верно?

Том. Факт.

Уилли. Вот-вот… упаду.

Том хочет поддержать ее.

Нет, не трогай меня. Помогать не полагается. Надо все расстояние пройти самой. О господи, до чего же меня качает! И чего я так разнервничалась? Видишь бак с водой, вон там?

Том. Ну, вижу.

Уилли. Оттуда… я и начала. Это самое большое расстояние, которое… мне удалось пройти… ни разу не упав. Вернее, будет самым большим… если я продержусь… до следующего… телеграфного столба. Ой, падаю! (Окончательно теряет равновесие и скатывается с насыпи.) Том (теперь он стоит над ней). Ушиблась?

Уилли. Коленку оцарапала. Хорошо еще, что шелковых чулок не надела.

Том. А ты поплюй на царапину – от этого боль проходит.

Уилли. Попробую.

Том. Звери всегда так лечатся – раны себе зализывают.

Уилли. Знаю. Но больше всего пострадал, кажется, мой браслет: один бриллиант даже выпал. Куда он только закатился?

Том. Тут, в шлаке, его ни за что не найти.

Уилли. А может, и найдем. Он очень ярко блестит.

Том. Все равно поддельный.

Уилли. А ты почем знаешь?

Том. Догадываюсь. Будь он настоящий, ты бы не ходила по рельсам с растрепанной куклой и гнилым бананом в руках.

Уилли. Ишь ты, какой умник! А может быть, я психованная или еще что-нибудь? Не знаешь – не говори. Звать-то тебя как?

Том. Том.

Уилли. А меня Уилли. У нас обоих мужские имена.

Том. У тебя-то почему?

Уилли. Старики ждали мальчика, а я взяла и оказалась девочкой. А у них уже была одна. Элва. Моя сестра. Ты почему не в школе?

Том. Я думал, ветрено будет и мне удастся запустить змей.

Уилли. А почему ты так думал?

Том. Потому что небо совсем белое.

Уилли. Это примета?

Том. Да.

Уилли. Знаю. Оно выглядит так, словно его метлой подмели. Верно?

Том. Ага.

Уилли. И белое-белое. Как чистый лист бумаги.

Том. Угу.

Уилли. А ветра нет.

Том. Нет.

Уилли. Он дует слишком высоко, мы его не чувствуем. Он гуляет гораздо выше, по чердакам, сметает там пыль с ломаной мебели.