Анатолий Гуницкий: До самых высот

Третий. Конечно, ничего.

Первый. Да и нет его.

Третий. Особенного? А вы не особенное.

Первый. Так всё не особенное.

Третий. Разве всё? Всё так всё. Вот вы... давно были в ресторане?

Первый. Давно.

Третий. И что там?

Первый. Где?

Третий. В ресторане?

Первый. Там? Я там ел... не помню.

Третий. Ел. Там обычно все едят. Да?

Первый. Едят.

Третий. Я тоже там.

Первый. Что ж.

Третий. Я. Там раньше.

Первый. Где?

Третий. В ресторане.

Первый. А-а, в ресторане.

Третий. Да. В ресторане, в ресторане.

Первый. В каком ресторане?

Третий. В разном.

Первый. Где же было лучше всего?

Третий. Где-то было.

Первый. Где – было? Что – было?

Третий. Я помню, например, в одном ресторане, он ещё находится на этом.

Первый. Ага!

Третий. Знаете?

Первый. Знаю?

Третий. Неподалёку от.

Первый. Как же, как же.

Третий. Там произошёл со мной удивительный случай.

Первый. Да, там неплохо.

Третий. С тех пор я стараюсь там не бывать.

Первый. Вот как?

Третий. Да, там.

Первый. Что? Неопознанные? Растафари?

Третий. Он сидел и ел. Его как будто звали.

Первый. Вот вы о чём? Знаю, знаю. Что-то я такое слышал.

Третий. Вы знакомы с ним?

Первый. Нет. Знаком. Почти.

Третий. Вот такая, значит, катавасия получилась.

Первый. Мне говорили. Коллеги по кабинету.

Третий. Я видел его тогда впервые. Как вас. Его звали.

Первый. Кстати, какая у него фамилия?

Третий. Не помню. Я и не знал никогда.

Первый. Что-то где-то.

Третий. Я видел его впервые. (Вспоминает.) Ха! Хорошая была песенка. Я видел её впервые... И я бы мог сказать, что любовь – это великое весеннее чудо... я впервые говорил на языке, не требующем привычных слов...

Первый. А я не женат. Вот куплю себе остров с долиной, тогда.

Третий. ...и я бы мог сказать, что на этой стороне улицы я обрёл знание чего-то очень существенного и радостно-грустного... Если бы я любил.

Первый. Где-то как-то.

Третий. Или по-другому: я видел её впервые, и я бы мог сказать, что любовь – это великое весеннее чудо. Я впервые говорил на языке, не требующем. Нет, не так. Я видел её впервые и мог сказать, что на улице любви я впервые обрел язык этой стороны чуда. (Нервничает.) Если бы я знал что-то очень грустное, это могло бы быть существенным для моей любви... Но подумав о чуде, я тут же утратил радость и даже более того – ведь возле меня не было никого, кого бы мне хотелось любить.

Первый. Гарем с висячими ногами. Что-нибудь понять до конца. Если бы я мог.

Третий. Пора уж забыть о будущем. Впереди только настоящее и немного прошлого. (Пауза.) Я видел его впервые. Теперь, задним числом, я понимаю, что ничего сверхъестественного в его поведении не было... а вот тогда, когда всё это случилось. Я был шокирован, удивляюсь, поразиться, заинтригован. Нет, не могу сказать, что моё понимание мира дало крен в другой сайд, но поверьте. (Пауза.) Иные масштабы мироздания. Чуть-чуть иначе смотрел на вещи. Точка отсчёта стала иной и более гибкой, и более философичной, и в дальнейшем мне было трудно, и я старался соотносить одно с другим без прежней пылкой категоричности, я пытался пытаться, и я уже безусловно оценивал всё – по-другому, и в совершенно ином свете я увидел прежние критерии. Судите сами: этот тип, Вайноннен, сидел в ресторане и ел бифштекс.

Первый. Этот ресторанчик... Если речь идёт именно об этом ресторанчике... славится своими бифштексами.

Третий. Бесспорно. Но злые языки утверждают, что там кроме бифштексов ничего нет.

Первый. Не знаю. Вырвем злые языки! Поменяем их на добрые...

Третий(хохочет) . Сделаем пересадку, да? По методу профессора Окунева!

Первый. Я не был там. Я не ел там бифштексы. Я только собираюсь туда отправиться. Хотя для этого мне надо подняться наверх. Там, я думаю, есть этот ресторан?

Третий. Я сам там ел исключительно бифштексы, потому что мне доводилось бывать там исключительно в обеденное время с компанией сослуживцев. Обеденный перерыв невелик, только и успеваешь заказать бифштекс. Иногда удается его дождаться, а если повезёт, – съесть. Они там быстро готовят бифштексы. Я был там три тысячи восемьсот раз и из них дождался бифштекса и съел его три тысячи двести восемнадцать раз. Счёт в мою пользу. Но наступит ли когда-нибудь день, когда я смогу сказать: «Was is over?».