Анатолий Гуницкий - До самых высот

Третий. Мне тоже нелегко. Иду, разумеется. (Задумался.) Я вдруг вспомнил одну старую притчу. Один юноша встретил в лесу слепого старца. «Помоги мне выбраться из леса, – сказал ему старец, – и к тебе придёт удача». Юноша взял его за руку, и они пошли. Долго плутали они по лесу, пошёл дождь, началась гроза – только к вечеру им удалось выйти на дорогу. Они пришли в деревню, где жил юноша, но оказалось, что во время грозы в его дом попала молния, и дом сгорел. «Вот видишь, – сказал старец. – Я не обманул тебя. Ты ведь тоже мог сгореть». (Пауза.) Раньше мне казалось, что для гармонического существования нужно совсем немного: печь лаваш, ходить за молоком. Прогуливаться с собакой – желательно по берегу реки. Где-то бывать. Кого-то видеть иногда. Или просто спать. Только надоело мне всё. Окон нет! Хотя бы элементарные удобства: буфет, сортир, писсуар.

Первый (иронично) . Буфет – здесь?

Третий. Почему бы и нет? Пусть не на каждом этаже – через один, через два! Я не прошу деликатесов! Простейший чай, бутербродик с дерьмом... А лифт? Разве трудно лифт провести? Наняли бы финнов, они за ночь на Эвересте лифт могут провести!

Первый (мечтательно) . Эверест. Джомолунга.

Третий. Не Джомолунга, а Джомолугма.

Первый. Охо-хо-хо...

Третий. Почему обязательно надо тащиться пешком? Зачем вообще подниматься? Ещё неизвестно, что там ждёт. Вдруг там ничего хорошего? Лестница в небо!

Первый. Куда-то она ведёт.

Третий. Куда? Вот вы не знаете, я – тоже. Куда ведёт эта проклятущая, вонючая лестница? Хоть сдохни, а иди. Пешком. Вот тебе и вся недолга! (Пауза.) Почему по этой проклятущей вонючей лестнице никто не опускается вниз?

Первый. Видимо... для этого есть другая лестница.

Третий. Видимо. Невидимо!

Первый. Я иду, вы идёте. Вы думаете, нужно спускаться вниз?

Третий. Не знаю. А почему надо подниматься наверх?

Первый. Я иду, вы идёте. Идёте, поднимаетесь. И все поднимаются. И идут. И никто не знает куда, но все идут. А как же иначе? И я иду. И мне пора. Не мы первые; не мы последние. Бог даст, всё ещё образуется. А уж там-то, наверху!

Третий (раздражённо) . Слова.

Первый (пожимает плечами) . Слова.

Третий. Всё-таки вы мне так и не объяснили, зачем нужно подниматься наверх.

Первый. Все идут наверх.

Третий. Откуда вы знаете? Вы с кем-нибудь говорили об этом? Может, это всем только кажется.

Первый. Что кажется?

Третий. Известное дело.

Первый. Так, по-вашему...

Третий. А при чём тут я? Вы – откуда вы всё знаете? Почему вы так уверены в своём знании?

Первый. Я – уверен?! Боже упаси!

Третий. Что-то тут не так.

Первый. Вы чего-то не договариваете.

Третий. Тут определённо что-то не так.

Первый. Однако. Мне никогда в голову не приходило ничего подобного.

Третий. Врёте.

Первый. Клянусь, я никогда даже и не.

Третий. Врёте, врёте, врёте! По рукам, по глазам, по спине, по заднице вижу, что врёте.

Первый. Я – шёл. Шёл и шёл.

Третий. Шёл и шёл. Ангел! Нью-орлеанская девственница! Перестаньте лицемерить! Не стройте из себя одноклеточное! Неужели вам ни разу во время того, как вы шли, ползли, карабкались, волочились, как мешок с говном, не пришлось усомниться в.

Первый. Иногда, конечно, я ду.

Третий. Вот видите.

Первый. И что же? (чешется) . Пора, пора собираться в путь.

Третий. Уже в путь? Я только расслабился немного, собрался вволю пофилософствовать.

Первый. Вы сами предлагали идти вместе!

Третий. Вместе? Странно... каждый сам по себе.

Первый. Препятствия! Нога!

Третий. Чья нога?

Первый. Сломанная нога!

Третий. Вы слишком мнительны.

Первый. Мне хочется уйти. Я закончил университет. Факультет прикладной науки. Я остался в аспирантуре. Ещё я играл в рок-группе «Аквариум» на скрипке и тромбоне. Мы выступали, на рок-фестивале в Дрездене. После этого меня выгнали с факультета. Меня повезли на расстрел. Меня расстреляли. Однако у моей сестры муж работал в больнице патологоанатомом. Горестно плача, он притащил меня в прозекторскую. Но я ещё был жив. Пули оказались сырыми. Меня унесли в реанимацию. Теперь я жив. Я хочу уйти.