Александр Островский. - Поздняя любовь

Маргаритов. Так это он?

Людмила. Он.

Маргаритов. Вот когда я нищий, презренный старичишка! Был я беден, был я жалок, но тогда была у меня дочь, теперь нет ее.

Людмила. Ты от меня отказываешься?

Маргаритов. Нет, нет, прости меня! я сам не знаю, что говорю. Как же мне бродить по свету без тебя? Поди ко мне, я тебя прощу, будем мыкать горе вместе, вместе оплакивать новый грех, твою слабость. О, нет, нет, я тебя не брошу! Мне самому страшно стало!… Неужели я тебя оставлю ему?… Моту, пьянице…

Людмила. Я тебя умоляю…

Маргаритов. Вору.

Людмила. Умоляю тебя.

Николай. Замолчи, старик!

Маргаритов. Чужим горем живет он, чужими слезами. Мать, брат в поте лица работают, а он пропивает их выстраданные копейки. Да какие деньги у бедной семьи? Разве их на разврат хватит? Нет ли еще где бедных тружеников попроще? И тех обобрать, пусть они плачут да горе мычут. Что ему за дело до чужих слез! Ему веселье нужно. Дитя мое, поди ко мне, уйдем от них!

Николай. На вашу брань я бранью отвечать не буду, вы очень стары. Без брани, но гораздо больнее я накажу вас за вашу несправедливость. (Людмиле.) Не к нему, а ко мне подите! Ко мне сюда. (Ударяет себя в грудь.) Меня надо утешить, я обижен и обижен напрасно.

Маргаритов. О чудовище! Людмила, беги! Ко мне, ко мне!

Людмила. Папа, я пойду…

Маргаритов. Иди ко мне, иди!

Людмила. Я пойду к нему. (Подходит к Николаю.)

Маргаритов. Стой, стой! Ты мне возвратила жизнь однажды, ты же сама и отнимаешь ее.

Людмила. Судьба связала меня с ним… что же мне делать?… Я вижу, я чувствую, что убиваю тебя… Я и сама умираю, но я… его. О, если б я могла жить для вас двоих! Оттолкни, прокляни меня, но… полюби его!

Маргаритов. Его? Его? За что? Он все взял у меня: взял деньги, чужие деньги, которых мне не выплатить, не заработать во всю жизнь, он взял у меня честь. Вчера еще считали меня честным человеком и доверяли мне сотни тысяч; а завтра уж, завтра на меня будут показывать пальцами, называть меня вором, из одной шайки с ним. Он взял у меня последнее – взял дочь…

Николай (подходя к Маргаритову). Ничего я не взял у вас. Никогда ничего дурного я не сделал вам. Вот ваша дочь, вот ваш документ. (Отдает заемное письмо Лебедкиной.)

Маргаритов. Как, что, документ? (Рассматривает документ на свет.)

Дормедонт. Я говорил, что все честно и благородно.

Маргаритов. Что ж это значит? Ты не успел его продать? Тебя совесть зазрила?

Николай. Я жалею, что вам его отдал. Вы не умеете ценить благородства в других и не стоите, чтоб с вами поступали честно. Я нынче же видел Лебедкину.

Маргаритов. Зачем же этот документ был у тебя? Зачем ты его взял у Людмилы?

Николай. Я поверенный Лебедкиной; зачем мне нужен был документ, я вам не скажу… ну, положим, что мне нужна была с него копия.

Маргаритов (подавая руку). Извини, брат! Я горяч, я горяч… да ведь здесь сторона такая, что поневоле подумаешь…

Николай (Людмиле). Прощайте!

Людмила. Куда же вы? Что с вами будет? Мне страшно.

Николай. Не беспокойтесь, я решился покориться своей участи; у меня теперь есть хорошее впереди: это любовь ваша.

Входит Шаблова.

Маргаритов, Людмила, Николай, Дормедонт, Шаблова, потом Лебедкина.

Шаблова. Варвара Харитоновна Лебедкина подъехала, встречать бегу. (Уходит в переднюю.)

Маргаритов. Вот кстати, не заставила себя ждать.

Входят Лебедкина и Шаблова.

Лебедкина. Мне нужно видеть адвоката Маргаритова.

Шаблова. Вот он, матушка!

Лебедкина. Вы адвокат Маргаритов?

Маргаритов. К вашим услугам, сударыня. Коллежский асессор Герасим Порфирьич Маргаритов. Прошу покорно садиться!

Лебедкина. Не беспокойтесь! Вам передано заемное письмо, выданное мной купцу Дороднову.

Маргаритов. Так точно, сударыня.

Лебедкина. Я желаю заплатить деньги.

Маргаритов. И прекрасно делаете, сударыня! Пожалуйте.

Лебедкина. Что?

Маргаритов. Деньги.

Лебедкина. Дайте документ! Я только тому отдам, у кого в руках документ. Без документа я не отдам денег ни за что.

Маргаритов. Совершенно справедливо. Пожалуйте деньги, тогда и документ получите.