Александр Островский - Сердце не камень

Ераст.Вот, кажется, к воротам кто-то подъехал, да уж теперь вас не застанут.

Вера Филипповна.Тебе дела до меня нет, ты об себе думай, я не боюсь. Что правому человеку бояться. (Уходит.)

Ераст.Вот важно! хорошо, очень хорошо, лучше требовать нельзя. Ну, Константин, подвел ты меня ловко! Во всей форме я теперь невежа перед ней, да и самому-то на себя глядеть противно. Вот так налетел! Я стыда-то еще в жизни не видал, так вот попробовал. Эх, сирота, сирота, учить-то тебя да бить-то было некому. Вот и беда, как твердо-то не знаешь, что хорошо, что дурно. Нет, уж лучше бедствовать, чем такими делами заниматься! Только бы бог помог. До поту меня стыд-то пробрал; да пот-то какой, холодный. (Подходит к двери своей комнаты.) Ольга!

Выходит Ольга со свечой.

Ераст и Ольга.

Ераст (берет свечу и ставит на конторку) . Иди домой! Беги скорей!

Ольга.Что, что случилось?

Ераст.Когда тут разговаривать! Беги скорей, застанут.

Ольга.Так я завтра к тебе забегу.

Ераст. Да ладно, ладно…

Ольга.Ведь ты меня любишь, ты меня ни на кого не променяешь?

Ераст.Нашла время нежничать. Беги, говорят тебе.

Ольга (обнимает Ераста) . Ну, прощай, милый, прощай. (Отворяет дверь в коридор.) Ай! (Подбегает к Ерасту.) Дяденька там, муж…

Ераст.Беги ко мне в комнату, прячься там хорошенько.

Ольга убегает. Ераст садится за конторку и раскрывает конторскую книгу.

Входят Каркунов, Халымови Константин. Ераст встает и кланяется.

Ераст, Каркунов, Халымов и Константин.

Каркунов (садясь на стул) . Чем мне не житье, кум, а? Какого еще житья надо? Приказчики ночи не спят, над книгами сидят; а не пьянствуют ведь, не безобразничают.

Халымов.Каков хозяин, таковы и приказчики, хозяин трезвой жизни, и приказчики по нем.

Каркунов.Да, да, верно, кум, верно. Другие-то приказчики по трактирам, да всякое безобразие…

Халымов.Да ведь они глупы, они думают, что трактиры-то для них устроены, а не знают того, что трактиры-то и всякие безобразия для хозяев, а не для приказчиков.

Каркунов.Так, так это, кум, так точно. А мои, видишь, как стараются. Старайся, Ераст, старайся!

Ераст.Я, Потап Потапыч, все силы полагаю.

Каркунов.Да вижу, как не видать, чудак, вижу. Старайся, старайся. Забыт не будешь. А племянник, кум, слов-то я, слов не подберу, как нахвалиться. Я за ним как за каменной стеной! Как он дядю бережет! Приедет с дядей в трактир, сам прежде дяди пьян напьется! Золотой парень, золотой! Едем ночью домой, кто кого везет – неизвестно, кто кого держит-не разберешь. Обнявшись едем всю дорогу, пока нас у крыльца дворники не снимут с дрожек.

Халымов.Чудесно! Значит, дружески живете. Чего ж лучше!

Константин.Стараюсь, помилуйте, себя не жалею… Как можно, чтобы я для дяденьки…

Каркунов.Вот и нынче, видишь, как старался, чуть на ногах держится.

Константин.Для куражу, дяденька, для куражу. Коль скоро вы меня в свою компанию принимаете, должен же я понимать себя, значит, должен я вас веселить. А если я буду повеся нос сидеть, скука, канитель… для чего я вам тогда нужен?

Каркунов.Молодцы, молодцы, ребята! А, кум, так ведь?

Халымов.Твое дело.

Константин.Я, дяденька, всей душой… Да, кажется, так надобно сказать, что во всем доме только один я к вам приверженность и имею.

Каркунов (встает) . Спасибо, голубчик мой, спасибо! (Кланяется в пояс.)

Константин.Чувствовать вашу благодарность я› дяденька, могу… душу имею такую… благородную…

Каркунов.И тебе, Ераст, за твою службу спасибо! (Кланяется.) Спасибо, дружки мои! Ты, Ераст, завтра утром расчет получишь! (Константину.) А ты так, без расчету, убирайся! И чтобы завтра духу вашего не пахло…

Ераст молча кланяется.

Константин.Вы, дяденька, извольте найти виноватых, а я надеюсь перед вами правым остаться.

Каркунов.Не надейся, дружок, не надейся. Уж ты тем виноват: как ты смел против тетки… что она и что ты? Так ведь, кум, я говорю?

Халымов.Да ну тебя, разговаривай один! И так хорошо поешь, чего еще! Подпевать тебе не нужно. Пой, а мы слушать будем.

Каркунов.Ты спьяну-то забылся; ты забыл, что ты ничто, ты прах, тлен, последний гвоздь в каблуке сапога моего! А тетка твоя женщина благочестивая, богомольная… Да ведь она жена моя, жена моя… Как же ты смел? Как ты меня, братец, обидел, как обидел.