Александр Островский - Сердце не камень

Ольга.Да зачем, к чему это?

Ераст.Стало быть, так надо.

Ольга.Да голубчик, миленький, скажи!

Ераст.То-то вот, так-то лучше; а то шумишь да грозишь без толку. (Смотрит в дверь.) Пожить-то тебе получше хочется – и одеться, и все такое?

Ольга.Как не хотеться! Дурное ли дело.

Ераст.А муж-то твой давно прогорел, да еще долгов много. Коли дядя ему наследства не оставит, так ему в яму садиться, а тебе куда?

Ольга.Уж ты меня не оставь, Ераст, на тебя только и надежда.

Ераст.Да мне самому-то не нынче-завтра придется по Москве собак гонять. А как застанет Потап Потапыч жену здесь, меня-то за ворота дубьем проводит, да уж и ей наследство не достанется, а все ваше будет. Так видишь ты, я для вас с мужем себя не жалею; а ты тут путаешься да мешаешь.

Ольга.Да разве я знала…

Ераст.Так вот знай! Ну, иди, иди!

Ольга.А ведь я думала, что ты ее любишь.

Ераст.Как бы не полюбить, да не такая женщина. К ней не скоро подъедешь.

Ольга.А ты бы не прочь подъехать, кабы можно?

Ераст.Да, конечно, чего ж зевать-то!

Ольга.Ах ты постылый! Так вот не пойду же, не пойду.

Ераст.Кому ж ты угрозить хочешь? Себе ж хуже сделаешь. Да тебя муж-то убьет до смерти, коли ты нам помешаешь.

Ольга.Да я бы ушла, да как тебя оставять-то с ней ? Сомнительно мне.

Ераст.Ревность. Ты о тетке-то по себе судишь!… Не сумлевайся. Она не такая, не вам чета. Ну, ступай скорее, скоро десять часов.

Ольга.Ну, смотри же ты у меня! И, кажется… тогда не живи на свете.

Ераст.Да будет уж, ступай! Постой! Идет кто-то. Вот дотолковались. Беги в мою комнату, возьми свечку. Затворись и сиди там, не дыши.

Ольга уходит со свечкой. Ераст подходит к двери коридора.

Ераст и Вера Филипповна.

Ераст (у двери) . Вера Филипповна, это вы-с?

Вера Филипповна (выходя из-за перегородки) . Нет, Ераст, я давно уж здесь.

Ераст (хватаясь за голову) . Все слышали?

Вера Филипповна.Все.

Ераст.Стало быть, знаете теперь, каковы мы люди?

Вера Филипповна.Знаю, Ераст.

Ераст.Оправданий нет, и язык не подымется оправдываться перед вами! что ж мне, плакать, прощенья просить, в ногах валяться? Так я, может, и потерянный человек, но унижаться не стану, низкости во мне нет. Все дело налицо, ясно… уж тут нечего… Следует вам только пренебречь нами, плюнуть и уйти… и оставайтесь опять такой высокой женщиной, как вы были, не связывайтесь с такими людьми, как мы.

Вера Филипповна.Так я и сделаю. Ты как точно угадал мои мысли.

Ераст.Но позвольте! Человек я для вас маленький, ничтожный, так все одно, что червь ползущий; но не откажите сделать мне последнюю милость. (Становится на колени.) Скажите, что-нибудь да скажите! Ругайте, прощайте, проклинайте; ну, что вам угодно, только говорите – мне будет легче; ежели же вы уйдете молча, мне жить нельзя. Не убивайте презрением, сорвите сердце, обругайте и уйдите!…

Вера Филипповна.Изволь. Встань.

Ераст встает.

Ты меня хотел обмануть, а бог меня помиловал, стало быть мне жаловаться не на что. Мне радоваться надо, что бог меня не забыл. Хоть сто раз меня обманут, а все-таки любить людей я не отстану. Только одно я скажу тебе: любить людей надо, а в дела их входить не нужно. тобы входить в дела людей, надо знать их, а знать мне их не дано. Коли я не умею разобрать, кто правду говорит, а кто обманывает, так лучше не браться за это. Кто молча нуждается, кто просит, кто руку протягивает – всякому помоги и проходи мимо с легким сердцем. А станешь ты людей про их нужды расспрашивать, так волей-неволей тебя обманут, потому что всякому хочется себя оправдать, свою вину на других либо на судьбу свалить, всякому хочется себя получше показать, своих-то грехов, своей-то вины никто тебе не скажет. А догадаешься ты, что тебя обманывают, и осудишь человека, так уж какое тут добро, только грех один. А вот как надо жить нам, глупым людям: люби людей, и не знай их, и не суди. Я не за свое дело взялась, моя забота люди бедные, беспомощные; а вы сами себе поможете; ишь как ловко вы всё придумали. Видеть тебя и разговаривать с тобой уж больше мне незачем. Ты прощенья-то за свой грех проси не у меня, а выше, а коли и мое прощенье тебе нужно, так я тебе прощаю. С богом! Мы теперь чужие. (Идет к двери.)