Александр Островский - СВОИ СОБАКИ ГРЫЗУТСЯ, ЧУЖАЯ НЕ ПРИСТАВАЙ

Бальзаминова.Если вы Мишу ждете, так напрасно беспокоите себя: он обыкновенно к ночи приходит.

Устрашимов( оборачивается ). Нет ли у вас воды? Разве вы не видите: я ужасно расстроен.

Бальзаминова.Ах, батюшка, какое же мне дело, что ты расстроен!

Устрашимов( садится ). Прикажите мне дать воды! Ну, я вас прошу, наконец.

Бальзаминова.Что ты, угорел, что ли? Матрена, подай стакан воды!

Устрашимов.Да-с, бывают случаи! жизнь не мила, вот оно как-с. Вы этого не понимаете.

Бальзаминова.Где понимать!

Устрашимов.А отчего? Отчего, я вас спрашиваю?

Бальзаминова.Да что ты пристал?

Устрашимов.Все от своей гордости да от женского каприза. Вот отчего-с.

Матрена входит со стаканом воды на тарелке.

Матрена.Кому воды-то?

Устрашимов.Мне. (Берет и в рассеянности, за-думчиво смотрит на Матрену.)

Матрена.Что ты глаза-то выпучил?

Устрашимов(рассеянно). Выпучишь. (Пьет и отдает стакан Матрене.)

Матрена уходит. Устрашимов подходит к Бальзаминовой.

Да-с! Так вы скажите ему, что я был здесь, что я очень расстроен; он поймет. Или нет!… ( Подумав .) Вы скажите ему ( грозно и с расстановкой ), что если он осмелится туда хоть нос показать, так я… Постойте! Скажите ему, что я ста тысяч не возьму, умру там у ворот… Уж он знает где. Нам двоим жить на свете нельзя. Понимаете вы, нельзя. Либо он, либо я!…

Бальзаминова( отворачиваясь ). Надоел, голубчик!

Устрашимов.Да что тут надоел! Вы войдите в мое-то положение.

Бальзаминова.Очень мне нужно!

Устрашимов.Или вот что! Я и забыл. Отдайте ему это письмо. ( Достает письмо и подает .) Я его написал на случай, если не застану. Он поймет: знает кошка, чье мясо съела. Ну, да еще он увидит! Он будет меня знать! Я смирный человек; но если дело коснется женщины либо интересу, тогда уж я неумолим. Прощайте! ( Уходит .)

Бальзаминова.Что он тут мне наплел? Должно быть, за одной ухаживают. Да, так точно! По его словам-то, так и надо полагать. Ишь ты, еще пугать выдумал! Так его и побоялись! Так ему Миша и уступит! Как же! Тебе ходить мимо окон не мешают, и ты другим не мешай! Кому бог пошлет, того и счастье. Чтой-то на нем больно много этих разных штук нацеплено – и колец, и всего! Должно быть, сам-то интересан, так вот ему и завидно, чтобы другим не доставалось. И письмо-то надо бы за окно выбросить. Как бы только Миша не рассердился. ( Прячет в стол .) Я так Мише и скажу: «Нечего тебе на них смотреть; много их тут найдется; а ты свое дело делай. Волка бояться, в лес не ходить! Дома-то сидя, ничего не высидишь! Не пойдут невесты тебя отыскивать; сам должен ходить да искать хорошенько». А то, ишь ты, нагородил тут с три короба, да и думает, что его побоятся. Нет, брат, тут дело серьезное, денежное! Стражаться так стражаться, чья возьмет. Никак, Миша идет?

Бальзаминов входит.

Бальзаминова и Бальзаминов (входит и садится в раздумье).

Бальзаминова.Что это ты скоро воротился, али забыл что?

Бальзаминов( садится ). Так, раздумал, маменька. У меня такая примета есть. И уж эта примета самая верная. Если ты идешь и задумал что-нибудь, и вдруг тебе встреча нехорошая: лучше воротись, а то ничего не будет. Если так идешь, без мысли, так еще можно продолжать дорогу; а коли есть мысль – воротись.

Бальзаминова.Какой ты, Миша! Молодой еще ты, можно сказать мальчик, а приметы разбираешь, точно старуха какая.

Бальзаминов.Конечно, маменька, если рассуждать правильно, так все эти приметы – бабья болтовня, вздор; только все-таки в нашем деле нельзя приметам не верить, потому что, маменька, в нашем деле все от счастья, решительно все.

Бальзаминова.Да в каком же это в вашем деле?

Бальзаминов.Да как же, маменька! У другого дело верное, так что ему до примет! Он так наверное и идет, куда ему нужно. А у нас все от случая, все от счастья. Мы никуда наверное не ходим. Иду по улице – вдруг понравился, ну, и богат, и счастлив; не понравился- ну, всю жизнь бедствуй. А ведь это, маменька, с одной стороны, даже заманчиво. Я, бедный молодой человек, решительно голь, ну голь, как есть во всей форме, хожу себе, гуляю где-нибудь и вдруг… Вы только представьте это себе, маменька, вдруг вижу я под окном даму или девицу. Раз прохожу, два – бросаю нежный взгляд; она мне отвечает тем же. Я знакомлюсь через кого-нибудь, и вдруг, представьте, дом этот, в котором я ее видел,- мой; и сижу я поутру за чашкой кофею в бархатном халате… ( Быстро встает .) Вот это – жизнь! Боже мой милостивый! И может быть, маменька, мне это счастье суждено; может, оно ждет меня где-нибудь; я только не знаю, где оно: там, или там, или там. Я только не знаю, куда идти, где его искать-то… и вдруг судьба…