Дмитрий Мережковский - Сильвио

Клотальдо. Дитя, о чем ты горюешь? К чему тебе тайна природы? Надо ли знать сущность того, что люди зовут теплотою, чтобы развести огонь в зимнюю стужу и согреть свои члены? Надо ли знать сущность того. что мы называем движением, чтобы пустить стрелу из лука и настигнуть бегущего зверя? Надо ли знать сущность материи, чтобы хлебом утолить свой голод? Удел человека — работа, а для работы тебе довольно и того, что ты можешь познать. Откажись ты навсегда от бесплодных попыток проникнуть в сущность явлений.

Сильвио. Отречься от того, что одно только делает меня человеком, от самого святого, что есть в моем сердце… Нет, лучше убью себя, уничтожу сознанье, но не отрекусь ни на одно мгновение от моей неутолимой жажды… Для меня нет другого исхода — или проникнуть в тайну, или погибнуть!

Народ. Площадь перед дворцом.

На ратуше звонят в колокол. Крестьяне, ремесленники, купцы, нищие — толкаются, кричат и пробегают толпа за толпою.

Герольд (с трубою).

На площадь, граждане, на площадь!

Купец.

Эй, сосед,

Куда бежишь?

Ремесленник.

Бегу, как бык — на красный цвет.

Не знаю сам куда, на месте не сидится:

Когда народ бушует и стремится

На приступ, бунт, пожар — мне все равно — вперед

Бессмысленно бегу, куда толпа влечет.

И силы нет остановиться.

Купец (запирая лавку).

И мне не терпится, и я с тобой бегу.

Меня несут, как ветер, ноги

И удержаться не могу.

Горожанка.

Ох, захватило дух…

Горожанин.

Эй, бабы, прочь с дороги,

Не то раздавят вас, как мух!

В одной из групп.

Набат, набат!

В другой.

Куда бежишь?

В третьей.

Бог весть!

В четвертой.

О чем они кричат?

В пятой.

Сам черт не разберет.

Герольд.

На площадь!

Чиновник.

Как мне быть,

Привык начальству я служить;

Писал бумаги тридцать лет

Я на одном и том же месте,

И вдруг — беда, конторы нет!

Я одинок, я брошен всеми.

Грущу средь буйных мятежей

Как о покинутом Эдеме

О канцелярии моей…

Конторы нет… Куда деваться?

Мир опустел, кому служить?

Кому теперь повиноваться?

Лакей (переодетый в платье вельможи).

Вы не дитя; старайтесь жить

Своим умом.

Чиновник.

Ах, что вы, как возможно,

Храни нас Бог! Живем мы тихо, осторожно..

Смиряться, угождать начальнику во всем —

Вот наш удел на белом свете…

Куда нам жить своим умом,

Мы люди робкие: — жена ведь, сударь, дети.

Лакей.

Бедняк, хочу помочь я горю твоему:

Уж так и быть, тебя в чиновники возьму.

Твоим начальником я буду,

Беги же поскорей в толпу, кричи повсюду:

«Да здравствует король наш молодой,

Наш принц изгнанник — старого долой!»

Чиновник.

Признаться, я боюсь.

Лакей.

Вы смеете бояться.

Когда ваш долг прямой велит повиноваться

Законному начальнику! Сейчас

За дело!

Чиновник.

Но, синьор…

Лакей.

Исполнить мой приказ

Не медля!

Чиновник.

Слушаю-с!

Лакей.

Ужели

Ты думал, что народ волнуем мы без цели?

При новом короле вольней и лучше жить…

Признайся, ведь и ты порой не прочь от взятки;

А в мутной-то воде, в смятеньи, в беспорядке.

Куда как легче рыбу нам ловить…

Послушай, если мне сумеешь угодить —

Я к ордену тебя представлю!

Чиновник.

Ваше

Превосходительство! бегу, бегу.

Опомниться от счастья не могу…

Мне — орден! Это цель, мечта всей жизни нашей…

(про себя)

А птица важная, должно быть. Да, такой

Особы слушаться не стыдно:

Уж по наружности одной

Лицо начальственное видно.

Какие брови, что за бас!

(громко)

Лечу, сеньор, лечу исполнить ваш приказ!

Уходит.

Придворный (переодетый в платье рабочего).

Эй, мужичок, ты за кого?

Крестьянин.

Я, батюшка, в делах не смыслю ничего.

Картошки два куля привез я на продажу,

Да ярмарки-то нет, вот горюшко! Брожу

По городу весь день — купцов не нахожу.

Не купишь ли хоть ты? Уж я тебя уважу!

Картошка славная, ядреная!

Придворный.

Дурак!

Ужели ты к судьбе отчизны равнодушен?

Стыдись!

Крестьянин.

Нам времени терять нельзя никак;

Нужда не свой ведь брат; мужик земле послушен;

Одно лишь на уме — пшеница да овес,

Подохнешь с голоду, как хлеб не уродится…

А тут еще пора корове отелиться.

Придворный.

Здесь государственный решается вопрос.

А у тебя в уме — корова да овес!

Крестьянин.

Ты, братец, не серчай, хозяйственное дело;

О пользах родины нам ведать не дано;

Что старый государь; что новый — все одно;