Леонид Жуховицкий - Последняя женщина сеньора Хуана

КОНЧИТА. А я слышала, что настоящая любовь — это когда задыхаются от страсти.

ХУАН. Нет. Настоящая любовь — это когда задыхаются от нежности.

Медленно, осторожно открывается дверь.

ЭЛЬВИРА (входя со свечой). Так. Наконец-то. И в самый подходящий момент. (Кончите.) Что ты лежишь, потаскуха? Вставай и убирайся. Ты что, не слышишь? Я тебе говорю: вон!

ХУАН. Сеньора, кто бы вы ни были, сегодня это моя комната, и эта девушка моя гостья!

ЭЛЬВИРА. Ах, так? Не только гостья, но даже девушка! В таком случае, сеньор, пусть эта девушка убирается вон. Я много слышала. Но я не желаю еще и видеть, как деревенская шлюха валяется в постели с моим мужем.

ХУАН. Эльвира?! (Садится на постели.)

ЭЛЬВИРА. Да, Хуан.

ХУАН. Ничего не понимаю. (Вглядывается.) Да, Эльвира. Но почему ты здесь?

ЭЛЬВИРА. Ты же здесь. А я твоя жена. Куда иголка, туда и нитка.

ХУАН. Я привык к неожиданностям, но эта… Слушай, почему ты здесь?

ЭЛЬВИРА. Ты скрылся из дому как вор. А воров ловят. Вот я и поймала тебя, Хуан.

ХУАН. До меня доходили какие-то слухи, тебя видели в разных городах, но мне и в голову не приходило…

ЭЛЬВИРА. Да, Хуан… Я ездила именно за тобой.

ХУАН. И долго?

ЭЛЬВИРА. Не так уж долго. Каких-нибудь двадцать лет. Полжизни, только и всего.

ХУАН. Понятия об этом не имел. Я вовсе не прятался от тебя.

ЭЛЬВИРА. Знаю. Мужья, любовницы, родственники — тебе было от кого прятаться. Между прочим, это было самое обидное: ты и не думал от меня бегать, а я не могла тебя догнать.

ХУАН. Зачем тебе это понадобилось?

ЭЛЬВИРА. Узнаешь.

ХУАН. Хочешь есть?

ЭЛЬВИРА. Нет.

ХУАН. А вина?

ЭЛЬВИРА. Нет.

ХУАН. Ну, сядь хотя бы.

ЭЛЬВИРА. Мне сидеть в этом притоне? А впрочем, ты прав: слишком много чести — мне стоять, когда она лежит. (Садится.)

ХУАН. Ты хотя бы обедала?

ЭЛЬВИРА. Какая тебе разница?

ХУАН. Кончита, принеси мяса и вина.

ЭЛЬВИРА. Мне есть из рук у бесстыжей девки?.. Вино согрей, я продрогла в дороге.

Кончита выходит, на ходу набрасывая платье.

Вкусом ты никогда не отличался.

ХУАН. Ты двадцать лет гонялась за мной, чтобы поговорить о вкусе?

ЭЛЬВИРА. Нет.

ХУАН. Тогда о чем же?

ЭЛЬВИРА. Узнаешь… Отвернись, я хочу причесаться.

Хуан отворачивается.

(Встает. Вынимает из дорожной сумки тонкий, довольно длинный кинжал. Несколько секунд стоит за спиной у Хуана. Потом прячет кинжал в сумку.) Нет. Сперва я с тобой поговорю.

ХУАН. Поговоришь, а потом причешешься?

ЭЛЬВИРА. Только мне нужна правда.

ХУАН. Спрашивай.

ЭЛЬВИРА. Правда — ты понял? Я не могу так больше! Я должна понять. Двадцать лет у меня голова пухнет от всех этих мыслей!

ХУАН. Я же сказал — спрашивай.

ЭЛЬВИРА. Ты меня ненавидишь?

ХУАН. Нет.

ЭЛЬВИРА. А тогда, раньше?

ХУАН. И тогда — нет. Я тебя не ненавидел, я тебя просто не любил.

ЭЛЬВИРА. Ну почему, скажи, почему у всех мужья как мужья, а у меня негодяй и развратник?

ХУАН. Такого выбрала.

ЭЛЬВИРА. Ты не был таким!

ХУАН. Да, я не был таким. Я был обычным студентом, разве что скромнее других. Когда ко мне подходила девушка, я не знал, куда руки девать…

ЭЛЬВИРА. Ты быстро научился находить им применение.

ХУАН. Я думал только об учебе, я мечтал посвятить всю жизнь благороднейшей из наук — алхимии…

ЭЛЬВИРА. Тебя не силой вели в церковь.

ХУАН. Нет, конечно, нет! Просто ты вдруг бросилась мне на шею, вошел твой отец и тут же дал согласие на брак, хотя я об этом вовсе не просил.

ЭЛЬВИРА. Мог сказать «нет».

ХУАН. Постеснялся…

ЭЛЬВИРА (не сразу). Да, я хотела за тебя замуж. Хотела иметь дом. Хотела, чтобы кто-то всегда был рядом, чтобы жил для меня. Разве это преступление? Каждая женщина хочет свой дом.

ХУАН. Наверное, мы из разных домов. Я тоже мечтал о доме. Только о другом: где не будет эгоизма, лицемерия, где не станут чужую жизнь стелить себе под ноги, как половицу.

ЭЛЬВИРА. У тебя есть этот дом?

ХУАН. Нет.

ЭЛЬВИРА (спокойно, задумчиво). И свой не построил, и мой сломал.

ХУАН. Но ведь и ты меня не любила.

ЭЛЬВИРА. Откуда ты знаешь?

ХУАН. В те годы я вспыхивал от любой искры. В тебе искры не было.

ЭЛЬВИРА (не сразу). Ну и что? Ну, не любила. А ты взгляни вокруг: вот все они — любят? Но ведь живут. И неплохо. И пользуются уважением. Потому что есть долг. Потому что есть порядок. Потому что кругом люди, которые видят каждый наш шаг… Ты погубил мою жизнь. (Спокойно.) Ты негодяй, Хуан.

ХУАН. Но ведь эти двадцать лет ты жила как хотела.