Леонид Жуховицкий: Последняя женщина сеньора Хуана

КОНЧИТА (входя). Сеньор, этот человек сказал, что хочет вам добра.

ХУАН. Значит, я тоже хочу ему добра… Ладно, хватит о нем, он сам напомнит о себе. Ты ведь что-то начала рассказывать?

КОНЧИТА. Да, сеньор.

ХУАН. Вот и давай. Только не сочти за обиду, если я вдруг усну. Если усну, то вовсе не из равнодушия к тебе. Я часто засыпаю просто от хорошего настроения… Ну, давай, слушаю.

КОНЧИТА. Так вот, сеньор, я поняла, что вам надо. Вам надо начать новую жизнь.

ХУАН. Я не знаю, что делать со старой, а ты предлагаешь еще и новую.

КОНЧИТА. Сеньор, не надо шутить. Стоит начать новую жизнь, и все ваши беды останутся за спиной. У меня тоже так было. Когда дома стало совсем невмоготу, я решилась и переменила все: ушла от родителей и нанялась сюда в служанки.

ХУАН. Теперь тебе хорошо?

КОНЧИТА. Тоже плохо. Но совсем по-другому! Если бы вы хоть раз попробовали начать все сначала…

ХУАН. «Хоть раз»! Да мне не вспомнить, сколько жизней я прожил. С каждой новой женщиной начиналась новая жизнь. Это как открытие новой страны. И даже — тебе я скажу — как новая вера. Вот так это было. Но несколько лет назад… Погоди, где же это случилось? По-моему, в Толедо. А может, в Валенсии. Ты понимаешь: она лежала рядом, и вдруг я понял, что ее не люблю. Нет, все было нормально, как всегда. Но голова не шла кругом, и женщина даже в этот момент не была лучшей на свете! Знаешь, что она мне сказала?

КОНЧИТА. Что, сеньор?

ХУАН. Она сказала: «Ты совсем как мой муж».

КОНЧИТА. А потом?

ХУАН. Пробовал жить как раньше. Но — что-то произошло. Ты понимаешь — что-то произошло. Женщины менялись, а жизнь — нет. Никакой новой веры. И вот тогда мне стало страшно. Будто я обманщик: взял чужое платье, чужое имя. Все орут: «Сеньор Хуан, сеньор Хуан!» — а я думаю: догадаются, сейчас догадаются… Вот тогда мне захотелось спрятаться. Как видишь, из этого ничего не вышло: Испания слишком мала.

КОНЧИТА. А если вам уехать в другую страну?

ХУАН. Не поможет. Я привык убегать от мужей, от властей, даже от женщин, но куда мне скрыться от того, что вот здесь? Сижу в закрытой комнате, на столе вино — чего еще надо? Но, даже сидя в кресле, я убегаю. И даже во сне за мной гонятся. Куда, зачем — понятия не имею! Но, может, через час сорвусь — и на коня… Ладно, уже ночь. Иди.

КОНЧИТА. Как — иди? То есть как — иди? Сеньор Хуан, так нельзя! Так нечестно! Я тоже человек!

ХУАН (оторопев). Погоди… Чего ты кричишь?

КОНЧИТА. Я ждала вас столько лет! Я надеялась! Да что там — час назад вы просто обещали, вы даже начали рассказывать о тайне прикосновения в комнате для двоих. Вы обещали мне помочь, а сами хотите то умереть, то уехать. Так не поступают. Это нечестно, сеньор!

Пауза.

ХУАН. Да, ты верно поняла: тогда я хотел умереть. А знаешь — почему?

КОНЧИТА. Нет.

ХУАН. Потому что устал. А знаешь, почему я устал?

КОНЧИТА (глухо, опустив голову). Вы с дороги, сеньор.

ХУАН (кричит). Нет! Плевал я на дорогу! Плевал я на бессонницу! Я устал от того, что вот уже много лет каждый день ко мне лезут разные люди — и все чего-то хотят! Мою славу, мою любовь, мое время, мое раскаяние, мою жизнь… Тебе вот понадобилась тайна прикосновения. Целые дни я только и слышу на разные голоса: «Дай, дай, дай, дай, дай!» И хоть бы раз кто-нибудь пришел и сказал: «На»…

Пауза.

КОНЧИТА. Сеньор Хуан, вы лягте и закройте глаза, а я сяду вот здесь и тихо-тихо петь, пока вы не уснете. А потом уйду — вы и не заметите как.

ХУАН. Ты знаешь, от дороги я тоже устал. (Ложится.)

КОНЧИТА (поет).

ХУАН. Твоя песня слишком хороша для меня, от нее плакать хочется… Я вот сказал, что никто не говорит «на». А ведь это не так — многие говорили. Молод был и не ценил… Знаешь, когда мне было пятнадцать, ночью пришла соседская девочка и легла рядом. Так, не шелохнувшись, мы лежали до самого рассвета. Наверное, я никого не любил так, как ее.

КОНЧИТА. Она была красивая?

ХУАН. Что я тогда понимал?

КОНЧИТА. Красивая. Иначе бы не решилась…

ХУАН. Хочешь лечь рядом?

КОНЧИТА. Да, сеньор.

ХУАН. Ложись.

КОНЧИТА. Спасибо, сеньор. (Снимает платье, ложится.)

ХУАН. Если кто-нибудь скажет, что ты некрасива, засмейся ему в лицо. Ты рождена для любви, я люблю тебя. Мне хорошо с тобой. Пожалуй, даже лучше, чем без тебя.