Леонид Жуховицкий - Последняя женщина сеньора Хуана

Михо выходит. Кончита наполняет кружки.

Ты права, Кончита. Только очень мудрый человек имеет право утверждать или отрекаться, обычный человек может лишь вспоминать. Жизнь слишком коротка, ее хватает на поступки, а понять их суть времени уже нет. Я жил. А как я жил — об этом судить не мне.

ИСПОЛНИТЕЛЬ. Слушай, девушка, если ты и вправду желаешь добра сеньору Хуану, не мешай ему совершить разумный поступок. Не отвечай, мне не нужен ответ.

КАРЛОС. Стойте! Почему все говорят не о том? Хуан, ты все запутал в моей жизни, ты должен и распутать. Я хочу знать, почему так выходит? Почему мне плохо, а тебе хорошо.

ХУАН. Успокойся, Карлос, мне тоже плохо.

КАРЛОС. Как, и тебе? Вот это да!.. Стоп, а кому же тогда хорошо?

ЭЛЬВИРА. Не мне, это уж точно.

КАРЛОС. Выходит, всем нам плохо? Послушайте, но ведь если плохо всем, значит, жить можно. Значит, все справедливо!

ХОЗЯИН. У сеньора полковника философский склад ума.

КАРЛОС. Да, я бы мог. Но некогда. То война, то маневры… Так что же я хотел сказать? Какая-то мысль у меня была…

ЭЛЬВИРА. Береги ее, как нательный крест.

КАРЛОС. Вот, вспомнил: давайте выпьем стоя!

ХОЗЯИН. Сеньор полковник, за что?

Михо вносит кувшины. Вдвоем с Кончитой наполняют кружки.

КАРЛОС. Пока не знаю. И вообще я офицер. В дивизии нас не учат разговаривать, нас учат пить… Хуан, ты должен оказать мне эту услугу. Я двадцать лет гонялся за тобой. Я тебя знаю, и ты меня знаешь. Мне плохо, и тебе плохо. Поэтому скажи такой тост, чтобы за него надо было пить стоя.

ХУАН. Хорошо, я скажу. Только не уверен, что это будет тост… Ты меня знаешь, Карлос, я тебя… Мы все знаем друг друга. И еще знаем, что у всех у нас трудная жизнь. Да, вот так получается. Утром мы встаем и хотим осчастливить человечество, и если пьем, то за истину и справедливость. А потом наступает день, наступает и проходит. И в сумерках те, кто остался жив, вновь собираются вместе. Мы устали, мы уже не думаем о вечности. И пьем не за великие цели — просто пьем, чтобы легче спалось… Вот и сейчас мы сидим за одним столом и пьем из одного кувшина. Так вышло, что все мы стали близкими людьми, слишком многое нас связало. С кем-то дружили в молодости. С кем-то спали в одной постели. Кто-то кого-то хотел убить, а это уже кровная близость. Мы очень близкие люди, хотим мы того или нет. Поэтому давайте выпьем на ночь! Просто выпьем, чтобы легче спалось.

КАРЛОС. Прекрасный тост! Все фразы одна к одной! Хуан, дай я тебя обниму! (Обнимает Хуана.) Стоя! Стоя и до дна!

Все пьют стоя.

КОНЧИТА (ставя пустую кружку). Сеньоры, я никогда не пью. Сегодня я выпила только из уважения к вам. (Слегка пошатывается.) Зато я поняла очень важную вещь. Сеньоры, нам всем плохо — а это плохо. Так дальше нельзя. Поэтому нам всем, обязательно всем нужно немедленно начать новую жизнь. Ведь чего хотел сеньор Хуан? Чтобы мы были добры! Чтобы любили друг друга! Чтобы обязательно были счастливы! Так вот давайте и будем так жить! Вот вы, сеньора, разве в молодости вы не мечтали о счастье?

ЭЛЬВИРА. В молодости я была порядочной женщиной.

КОНЧИТА. А вы, сеньор полковник, вы не хотели стать счастливым?

КАРЛОС. Я хотел стать генералом.

КОНЧИТА. А вы… простите, сеньор Исполнитель.

ИСПОЛНИТЕЛЬ. За что же тебя прощать? Что я, не человек, что ли? Я-то как раз хотел, еще как хотел! Но кому до этого было дело? Жена глупа и сварлива. Правда, есть сын — такого славного мальчишки сроду не встречал. Да родился слабеньким, в детстве все болел. А где врачи, там и деньги. Только в такой вот компании, за кружкой, и отдохнешь душой.

КОНЧИТА. Сеньоры, давайте будем добры! Давайте будем счастливы!

КАРЛОС. Давайте! (Пьет.)

МИХО. Ты умница, не зря я посвящал тебе стихи. (Пьет.)

Порядок застолья нарушается. Разговор растекается по группам. Пьют тоже вразнобой, иногда чокаясь и обнимаясь, все больше пьянея.

КАРЛОС. Хуан, в такую ночь надо веселиться. Почему ты мрачный?

ХУАН. Жизнь несправедлива, а я ее не сделал лучше.

КАРЛОС (мрачнея). Ты прав, порядка нет. Вот я до сих пор не генерал. А ведь резко выделяюсь среди других полковников.

ХОЗЯИН. Храбростью, сеньор?

КАРЛОС. Храбрые у нас все. (Стучит себя по лбу.) Умом.

Пьют.

Хуан, вот чего я не могу уяснить — как у тебя получилось с бабами? Ведь это подумать только — тысяча штук, и к каждой свой подход!

ХУАН. У меня был один ко всем.

КАРЛОС. Это интересно!

ХУАН. Я их любил.

КАРЛОС (с укором). Хуан, я же тебя серьезно спрашиваю.