Владимир Набоков - Трагедия господина Морна

Какой
горячий господин…

Что делать, Ганус.

Вы как сказали?

Говорю, давно ли
покинули Венецию? {9} 9 …давно ли / покинули Венецию? — В шекспировской трагедии Отелло отправляется на Кипр из Венеции.

Оставьте
меня, прошу…

Здесь никого нет?..

Элла,
мне тяжело…

Что, милый?..

Я чего-то
не понимаю. Этот душный грим
мне словно сердце сводит…

Бедный мавр…

Вы давеча мне говорили… Был я
так счастлив… Вы ведь говорили правду?

Ну, улыбнитесь… Слышите, из залы
смычки сверкают!

Скоро ли конец?
Тяжелый, пестрый сон…

Да, скоро, скоро…

Как это странно… Сердце вдруг пропело:
всю жизнь отдать, чтоб этот человек
был счастлив… И какой-то легкий ветер
прошел, и вот я чувствую себя
способною на самый тихий подвиг.
Мой бедный мавр! И, глупая, зачем
я привела его с собою? Прежде
не замечала — только вот теперь,
ревнуя за него, я поняла,
что тайным звоном связаны Мидия
и быстрый Морн… Все это странно…

Ты
не видела? Тут этот иностранец
не проходил?

Не видела…

Чудак!
Скользнул, как тень… Мы только что вели
беседу с ним…

Сегодня вам, Мидия,
не пляшется.

А вы, как и всегда,
таинственно безмолвны, — не хотите
мне рассказать, чем занят Морн весь день?

Не все ль равно? Делец ли он, ученый,
художник, воин, просто человек
восторженный — не все ли вам равно?

Да сами вы чем заняты? Оставьте —
охота пожимать плечами!.. Скучно
мне с вами говорить, Эдмин…

Я знаю..

Скажите мне, когда здесь Морн, один
вы сторожите под окном, а после
уходите с ним вместе… Дружба дружбой,
но это ведь…

Так нравится мне…

Разве
нет женщины — неведомой, — с которой
вы ночи коротали бы приятней,
чем с призраком чужого счастья, — в час,
когда здесь Морн?.. Вот глупый — побледнел…

Что счастие? Клиян пронесся мимо
и от меня, как ветер, Эллу взял…

Друг, прояснись! Сощурился тоскливо,
как будто собираешься чихнуть…
Поди, танцуй…

…О, как же ты похожа
на счастие, моя Мидия! Нет,
не двигайся, не нарушай сиянья…
Мне холодно от счастья. Мы — на гребне
прилива музыкального… Постой,
не говори. Вот этот миг — вершина
двух вечностей…

Всего-то прокатилось
два месяца с того живого дня,
когда ко мне таинственный Эдмин
тебя привел. В тот день сквозным ударом
глубоких глаз ты покорил меня.
В них желтым светом пристальная сила
вокруг зрачка лучится… Иногда
мне кажется, ты можешь, проходя
по улицам, внушать прохожим — ровным
дыханьем глаз — что хочешь: счастье, мудрость,
сердечный жар… Вот я скажу, — не смейся:
к твоим глазам душа моя прилипла,
как в детстве прилипаешь языком
к туманному металлу, если в шутку
лизнешь его, когда мороз пылает…
Теперь скажи, чем занят ты весь день?

А у тебя глаза, — нет, покажи, —
какие-то атласные, слегка
раскосые… О, милая… Мне можно
поцеловать лучи твоих ключиц?

Стой, осторожно, — этот черный трагик
за нами наблюдает… Скоро гости
уйдут… Ты потерпи…