Лайош Эгри: Искусство драматургии

Даже если вы не станете гением, все равно жизнь будет для вас источником радости.

Если литература не притягательна для вас, научитесь петь, танцевать или играть на каком-нибудь инструменте – хотя бы так, чтобы развлекать гостей. Все это тоже относится к области «искусства».

Да, мы хотим, чтобы нас заметили, Мы хотим, чтобы нас помнили, мы хотим быть важными для других! а достичь некоторой значительности мы можем, выражая себя тем способом, который лучше всего соответствует нашим дарованиям, Нельзя знать заранее, куда ваше призвание приведет вас.

Даже не преуспев в выбранной области, вы можете стать знатоком в ней. Опыт – это очень важное приобретение.

В результате жажда значительности будет утолена по крайней мере без ущерба для окружающих.

Эта книга написана не только для писателей, но и для остальных людей. Если читающая публика разбирается в творческом процессе, если она осознает трудности и преодолевающие их усилия, которые сопутствуют любой литературной работе, тогда понимание становится более непосредственным.

В конце этой книги читатель найдет конспекты диалектически проанализированных пьес. Мы надеемся, что они помогут пониманию романов, рассказов и – особенно – пьес и фильмов.

Мы будет обсуждать пьесы, не одобряя и не осуждая каждую из них в целом. Приводя в качестве иллюстрации какую-либо цитату, мы не обязательно одобряем всю пьесу, из которой она взята.

Мы будем говорить и о классических и о современных пьесах. Большее внимание уделяется классике, поскольку, чем пьеса современней, тем быстрей она забывается. А с классикой знакомо большинство образованных людей, и она всегда доступна для изучения,

Нашу теорию мы основали на вечно менявшемся «характере», который постоянно реагирует (зачастую очень бурно) на меняющи­еся внутренние и внешние стимулы.

В чем основное свойство человека, любого человека – наверно, и ваше, читатель? На этот вопрос нужно ответить прежде, чем мы приступим к обсуждению. До того, как наблюдать какое-нибудь живое существо в движении, мы должны изучить его биологию.

Мы начинаем с анализа «посылки», «характера» и «конфлик­та», с тем, чтобы дать читателю представление о тех силах, ко­торые возвышают персонажей или приводят их к гибели.

Строитель, не знакомый с материалом, с которым работает, плохо кончит. В нашем случае материал – это «посылка», «харак­тер» и «конфликт». Не познакомившись с ними в мельчайших под­робностях, бессмысленно заводить разговор о том, как писать пьесу. Мы надеемся, что выбранный подход покажется читателю полезным.

В этой книге мы собираемся показать новый подход к лите­ратурному сочинительству вообще и к сочинению пьес в особен­ности. Этот подход основан на естественных законах диалектики.

Сквозь века к нам дошли бессмертные пьесы, написанные ве­ликими авторами. Но даже гении часто писали плохие пьесы.

Почему? Потому что они писали, руководствуясь скорее инстинктом, чем точным знанием. Инстинкт может привести к соз­данию шедевра однажды или несколько раз, но если кроме инстинкта ничего нет, дело так же часто будет оканчиваться провалом.

Законы, управляющие драматургией, указаны авторитетами. Первый и, несомненно, самый влиятельный из рассуждавших – Аристотель – 2500 лет назад сказал: «Самая важная из этих частей – склад событий. В самом деле, трагедия есть подражание не лю­дям, но действию, складу». Аристотель отрицал важность харак­тера, и его мнение остается влиятельным и поныне. А другие объявляли характер самой важной частью любого литературного произведения. Лопе де Вега, испанский драматург шестнадцатого века, дал такую схему: «В первом акте начните интригу. Во вто­ром сплетите события так, чтобы до середины третьего акта предугадать развязку было почти невозможно. Всегда обманывайте ожидания, следствием этого будет то, что происходящее не будет совпадать с обещанным и даст работу зрительскому разуму».

Немецкий критик и драматург Лессинг писал: «Ясно, что за­коны драматургии существуют, поскольку она – искусство, но не­ясно, каковы эти законы».

И так далее, причем все не согласны друг с другом. Неко­торые доходили до того, что заявляли, что здесь вообще не мо­жет быть никаких законов или правил, это – самая необъяснимая точка зрения. Мы знаем, что есть правила питания, дыхания и хоть бы, мы знаем, что есть правила живописи, музыки, танца, полета и строительства мостов, мы знаем, что есть правила у любого проявления природы и жизни – неужели литература ока­жется единственным исключением? Конечно же, нет.