Лев Толстой - Власть тьмы, или «Коготок увяз, всей птичке пропасть»

Никита. Чего боишься-то? Туда запхаю, что и сам не найду. ( Уходит .)

Матрена, Анисья и Акулина.

Анисья( стоит в испуге ). О-ох!.. Что как он...

Mатрена. Что ж, помер?

Анисья. Да помер, никак. Я снимала, он и не почуял.

Mатрена. Иди в избу-то, вон Акулина идет.

Анисья. Что ж, я нагрешила, а он да что с деньгами...

Матрена. Буде, иди в избу, вот и Марфа идет.

Анисья. Ну, поверила я ему. Что-то будет. ( Уходит .)

Марфа, Акулина, Матрена.

Mapфа( идет с одной, Акулина с другой стороны. К Акулине ). Я бы даве пришла, да к дочери пошла. Ну, что старик-от? Аль помирать хочет?

Акулина( снимает белье ). А кто его знает. Я на речке была.

Mарфа( указывая на Матрену ). Это чья ж?

Матрона. А из Зуева, Микиты мать я, из Зуева, родимая. Здравствуйте. Изныл, изныл сердечный, братец-то. Сам выходил. Пошли мне, говорит, сестрицу, потому, говорит... О! да уж не кончился ли?

Те же и Анисья ( выбегает из избы с криком, хватается за столбик и начинает выть ) .

О-о-о, и на кого-о-о и оставил и о-о-о и на ко-ого-о-о по-ки-и-нул о-о-о... вдовой горемычной... век вековать, закрыл ясны очи...

Те же и кума. Кума и Матрена подхватывают ее под руки. Акулина и Марфа идут в избу. Народ приходит.

Один голос из народа.Старух позвать, убирать надо.

Матрена( засучивает рукава ). Вода в чугуне-то есть, что ли? А то и в самоваре, я чай, есть. Не вылили. Потружусь и я.

Аким .

Анютка .

Никитa .

Mитрич– старик работник, отставной солдат.

Акулина .

Анисья .

КумаАнисьи.

Изба Петра. Зима. После второго действия прошло девять месяцев. Анисья ненарядная сидит за станом, ткет. Анютка на печи. Mитрич, старик работник.

Митрич( входит медленно, раздевается ). О, господи помилуй! Что ж, не приезжал хозяин-то?

Анисья. Чего?

Митрич. Микита-то из города не бывал?

Анисья. Нету.

Митрич. Загулял, видно. О господи!

Анисья. Убрался на гумне-то?

Митрич. А то как же? Все как надо убрал, соломкой прикрыл. Я не люблю как-нибудь. О господи! Микола милослевый! ( Ковыряет мозоли. ) А то бы пора ему и быть.

Анисья. Чего ему торопиться. Деньги есть, гуляет с девкой, я чай...

Митрич. Деньги есть, так чего ж не гулять. Акулина-то почто в город поехала?

Анисья. А ты спроси ее, зачем туда нелегкая понесла.

Митрич. В город-то зачем? В городу всего много, только бы было на что. О господи!

Анютка. Я, матушка, сама слышала. Полушальчик, говорит, тебе куплю, однова дыхнуть, куплю, говорит; сама, говорит, выберешь. И убралась она хорошо как: безрукавку плисовую надела и платок французский.

Анисья. Уж и точно девичий стыд до порога, а переступила – и забыла. То-то бесстыжая!

Митрич. Вона! Чего стыдиться-то? Деньги есть, так и гуляй. О господи! Ужинать-то рано, что ли?

Анисья молчит.

Пойти погреться пока что. ( Лезет на печь. ) О господи, матерь пресвятая богородица, Микола-угодник!

Те же и кума.

Кума( входит ). Не ворочался, видно, твой-то?

Анисья. Нету.

Кума. Пора бы. В наш трактир не заехал ли. Сестра Фекла сказывала, матушка моя, стоят там саней много из города.

Анисья. Анютка! а Анютка!

Анютка, Чего?

Анисья. Сбегай ты, донюшка, в трактир, посмотри, уж не туда ли он спьяна заехал?

Анютка( спрыгивает с печи, одевается ). Сейчас.

Кума. И Акулину с собой взял?

Анисья. А то бы ехать незачем. Из-за нее дела нашлись. В банку, говорит, надо, получка вышла, а все только она его путает.

Кума( качает головой ). Уж и что говорить.

Молчание.

Анютка( в дверях ). А коли там, сказать что?

Анисья. Ты посмотри только, там ли?

Анютка. Ну что ж, я живо слетаю. ( Уходит. )